— А Марьи Владимировны нет, — испуганно проговорила женщина. — Вот… — и нерешительно показала на старика.
Павел повернулся к столу. Сидевший там уже поднял голову и спокойно смотрел на него.
Отец Мартыновой вовсе не казался стариком, если глядеть ему в лицо, — сидел вот только по-стариковски, разрушенно. Но лицо его было резким, совсем не старым: тонкий нос, овал, очерченный мужественно и сухо, словно одной линией, упрямый рот.
Он смотрел на Павла спокойно и невыразительно.
Тот показал ему свое удостоверение. Мужчина непонимающе посмотрел на красную книжку и снова отвернулся.
— Мне бы хотелось посмотреть кое-какие личные вещи Ксаны… Книги, например, записи… — Павел говорил словно глухому или спящему.
— Пожалуйста, — кивнул тот. Видно было, что он разомкнул губы после долгого молчания.
Женщина стояла, по-прежнему прикрывая рот рукой, и смотрела на мужчину с самозабвенной жалостью.
Павел прошел мимо нее в соседнюю комнату, и она даже не сразу заметила это. Потом хватилась, догнала и сразу же торопливым шепотом стала выкладывать ему:
— А Марью-то в больницу забрали. После похорон вернулись, все едят-пьют, а она только в жакетку в карман руку опускает и что-то в рот кладет. Присмотрелись — батюшки! — а она землю с Ксанкиной могилы в карман набрала! — Ой! — вдруг с голос заплакала-заторопилась она. — Девочка-то какая! Изверг окаянный!
Павел вздрогнул — сначала от вскрика, а потом, когда повернулся, от того, что глянули на него из комнаты живые, тихонько смеющиеся глаза девчонки лет шестнадцати, обнявшей ласковый от солнца ствол березы, а за ней — еще много белело берез, и лежали на земле солнечные пятна. Это было не здесь, конечно, а там, в Европе, летним нежарким днем, когда выехали за город, набрав в кошелки всякой вкусной всячины, лежали на прохладной земле, смотрели в синее за вершинами берез небо… Он представил даже, как она двигалась в тот день: то бегала, как девчонка, то вдруг начинала переливаться из позы в позу протяжно, плавно, томно — уже женщина, а внутри все подплясывал смешливый подросток… И затвор фотоаппарата щелкнул именно в такой вот момент, когда она ускользала от кого-то, играя, поддразнивая, мурлыкая…
Комната резко отличалась от соседней. Здесь недавно обитала вполне современная, подчеркнуто современная девушка, которая окружала себя вещами, тщательно выверенными по картинкам из журналов «Польша», «Декоративно-прикладное искусство», «Художник». По крайней мере, Павел решил именно так, потому что сам жил в подобной квартире, и именно таким образом жена его Валя осуществляла, как он выражался, «отбор экспонатов».
