Срок подачи проектов был назначен на 6 часов вечера 20 декабря 1965 года. За два дня до этого стало ясно, что мы не успеваем с надписями, мелкими доделками. исправлениями, упаковкой и т. д. Я позвонил директору КУПЫ, которая с неослабным вниманием следила за нашими делами, и попросил помощи. На следующий день в мастерскую ввалилось человек 15. Они сообщили, что им дано указание не покидать нас, пока проект не будет сдан. Так как не все получили точный инструктаж, то многие захватили бутылки, а один даже гитару. Эти забавы в директивном порядке пришлось пресечь до окончания проекта. Все работы общими усилиями были окончены в 5 утра, после чего был устроен импровизированный ужин. После того как были исполнены все Прасковеевские песни и уничтожены все бутылки с «горючим» устроились спать прямо на полу в мастерской, подложив под себя пальто и оставшиеся эскизы, которыми была завалена вся мастерская.
В 2 часа сыграли подъем, начали паковаться и проверять доски. Жора Хусид отправился в Дом мебели договариваться с грузчиками. Там он поинтересовался, есть ли среди грузчиков евреи. Сразу была найдена и машина, и водитель. С тягловой силой у нас у самих был избыток. Мы загрузили все в мебельный фургон, в том числе и всю КУПУ, и, как оказалось, недаром.
К Дому архитектора было трудно подъехать: разгружались машины с подрамниками, макетами и гипсовыми моделями, шла сдача проектов, шла борьба за места в помещении. Когда мы подъехали к Дому архитектора, к нам с Жорой сразу же подошли четверо молодых людей из конкурирующей бригады и сказали, чтобы мы не разгружались, так как опоздали на целых 20 минут. Тут мы открыли задние двери фургона, оттуда вывалилось 15 здоровых парней, которые тут же бросились выяснять отношения. В связи с превосходящими силами одной из сторон, конфликт был улажен в 5 минут. Вообще, Союз архитекторов в этот вечер представлял из себя необычное зрелище. Я никогда еще не видел такого количества разнообразных бород. Создавалось впечатление, что борода – это необходимый атрибут каждого скульптора. А они все прибывали и прибывали. Шла напряженная борьба за места в экспозиции. Нам выделили цокольный этаж и часть первого. Прибывший раньше Милецкий захватил бильярдную, мы, благодаря своей мощной группе поддержки, заняли бывший буфет. На следующий день приехали мои приятели из института теплофизики и выставили софитное освещение.
Но самый большой сюрприз нам преподнес Борис Лекарь. Когда мы приехали к Дому архитектора, он был уже там и демонстрировал свой проект, который он выполнил за последние недели, сказавшись больным. Мы не стали его исключать из списка авторов, но я испытал несколько неприятных минут. Ко мне обратились мои коллеги-скульпторы с вопросом: «Как ты мог привести в бригаду человека с такими представлениями о совместной работе и с такими моральными качествами?».
