– Ничего, пусть привыкает. Поработает со строителями и не такому научится.
У Люды я обнаружил невероятные ценности. Когда-то, сразу после войны, директором института был Таций, наш сосед снизу, пытавшийся вступить в спортивную борьбу с отцом. Он был, как я понял, большой книголюб, и излишки денег из бюджета института тратил на приобретение архитектурных изданий в комиссионных магазинах. Люда их бережно хранила, но мне, то ли из добрых побуждений, то ли почувствовав ценителя, давала их на долгое время щедрой рукой. Это были альманахи Санкт-Петербургского общества архитекторов-худож-ников, Московского общества, альбомы уникальных гравюр и экслибрисов.
После посещения Люды я отправлялся с поручениями либо в копирбюро, либо в машбюро. Машинописное бюро комплектовалось из самых плотных дам, так что создавалось впечатление, что для их приема на работу был введен весовой ценз. Все они с трудом пролезали в двери. В один прекрасный день, когда начался ремонт и покрасили стены и двери, машинистки провели три дня подряд во дворе. Они стояли, согнувшись, и натирали друг другу бензином пышные бедра, пытаясь оттереть масляную краску. Злые языки утверждали, что институтская машина в эти дни не ходила в связи с отсутствием горючего.
Я разрабатывал рабочие чертежи клуба из крупных блоков, которые проверял Александр Валерианович. Я был поражен, когда он вернул мне проверенные чертежи – мою двухмесячную работу, не найдя ни одной ошибки и продержав их всего один день.
– Как, неужели все так идеально?
– Саша, неужели вы не понимаете, что этого никто никогда нигде не построит? А если и найдется дурак, который решит построить клуб из крупных блоков, он первым делом выкинет наши чертежи, насует блоков, которые ему дадут, а все оставшиеся дыры будет закладывать кирпичом. Зачем же нам с вами терять время и здоровье на бессмысленную работу только ради того, чтобы Госстрой поставил еще одну птичку в графу «индустриализация».
Замечание было резонным, и это несколько охладило мой производственный пыл.
Во время этой работы я часто вспоминал нашего, всеми любимого, преподавателя конструкций Юровского. Однажды в институте я придумал девятиэтажный жилой дом из двух типов блоков. Я еле дождался утра, чтобы побежать в институт и показать ему свое блестящее открытие. Он посмотрел на меня, весьма мило улыбнулся и спокойно сказал:
– Саша! Я вас очень прошу – не нужно сенсаций! Сделайте сорок типов, и я вам поставлю пятерку.
