Увидев Антона, Людмила Васильевна странно на него поглядела и произнесла дрогнувшим голосом:
— Антоша…
Антон опешил: никогда она его так не называла.
А Людмила Васильевна жалобно повторила:
— Антошенька…
Нет, нет, это неспроста! И не тиран он сегодня и не грубиян, а уже почему-то Антошенька.
Вдруг у Антона сердце покатилось прямо в пятки: что случилось? Не из Барнаула ли ей написали что-нибудь? Папе хуже…
Но тут Людмила Васильевна совсем несчастным голосом спросила:
— Ты не видел котика, Антоша?
— Котикса?
Антон сразу повеселел.
— А как же! — с живостью ответил он. — Ясно, видел! Вы же его сами кормили сметаной. Неужели забыли?
— Вчера, это верно… А сегодня его нет. С самого утра его ищу. Хожу, хожу. — И Людмила Васильевна неожиданно заплакала.
Антон растерялся. Если какая-нибудь девчонка ревет, и то бывает неприятно. Но когда совершенно взрослый человек…
Скинув на табурет свой рюкзак, Антон твердо, по-мужски спросил:
— У нас в комнате искали кота?
— Смотрела.
— Ну?
— Нет его там. Форточка открыта, а котика нет.
— Так и знал, что удерет! Все взаперти его держите да взаперти! Думаете, животному легко без свежего воздуха?
Антону и жаль соседку, и досадно, что нельзя сразу сесть за уроки, а потом пойти к Марине. Телевизор бы там посмотрел.
— Перестаньте плакать, Людмила Васильевна, — строго сказал он. — Слезами горю не поможете. А котика я вам найду.
— Найдешь?
Лицо Людмилы Васильевны светлеет, и она действительно перестает плакать.
— Думаешь, не украли?
— Ха! Кому он нужен?
— Как это — кому? — обиделась Людмила Васильевна. — Такой красавец кот…
— Ворюга он, а не красавец, — проворчал Антон.
Вместе они выходят из дому. Долго ходят по двору. На все лады зовут и манят Котикса. На всякий случай заглядывают на соседний двор. Смотрят там во все закоулки.
Нигде!
Сгинул Котикс. Как в воду канул…
А стало уже совсем темно, и вдруг пошел снег. Даже не пошел, а прямо повалил — густой, колючий, с ветром. Началась не то метель, не то пурга.
Зимняя метель и в городе бывает злой. Снег с ветром бьет в лицо, обжигает морозом щеки, лоб, нос. Особенно достается рукам, если, как назло, варежки забыты на кухонном табурете. Уж Антон дышал на руки, согревал их в карманах: все равно мерзнут!
Наконец он сказал:
— Людмила Васильевна, давайте сходим домой, погреемся немного, потом опять пойдем искать.
Людмила Васильевна увидела озябшее лицо Антона. Спохватилась:
— Голубчик ты мой! Скорей пошли, скорей! Не простудиться бы тебе. Идем, чаю с малинкой у меня попьешь.
