Гарпунер и старший механик вышли на площадку у гарпунной пушки и смотрели вперед на забавляющегося кита.
— Чем он занят? — спросил меня Ивин и начал чесать грудь под самым горлом, словно испытывал удушье.
Вернидуб поднял вверх правую руку и 2-й штурман начал щелкать электротелеграфом, сбрасывая обороты винта.
Гарпунер подошел к пушке и снял ее с нижнего и верхнего стопоров. Повернул ее голубой ствол из стороны в сторону. Длинная конусообразная граната на конце гарпуна грозно поднималась и опускалась в ритм океанской зыби, разрывала цельную нитку горизонта..
— Рыжий что-то задумал, неужели будет стрелять, — заволновался и дернулся Пряхин.
— Бить этих китов категорически запрещено! — вытянувшись за ветротбойник крикнул во всю глотку гарпунеру. Тот повернулся лицом к нам, странная, казалось мне, беспощадная улыбка искривила его одутловатое краснощекое лицо, словно он разгадал что-то и решил свое, и послал нас подальше. Так смотрит гончая на хозяина, зная, что он уже не в силах ее остановить.
— Выстрелит, дурак рыжий. Надо предупредить капитана — засуетился Пряхин, явно не зная, что делать.
— Не должно, Николай порядок знает, — успокаивал штурмана Ник Ник. — Но тебе решать, ты на вахте!
Пряхин был из военных матросов, кончил курсы УКК, знал твердые законы хотя и послевоенных, но суровых, уставов и нарушать их не смел.
Китобоец почти потерял инерцию и подошел к черной и длинной, как площадка каменной гряды, выступающей из воды, спине кита.
Кит поднял носовую часть туши, две темных ноздри на самом верху открылись, два тонких веселящих серебристым светом фонтана взметнулись вверх и под своей тяжестью загибали края и светлым грибом начали опадать живым цветком. «Как фонтаны в Петергофе» — подумал я.
— Приветствует нас, Кит Китович, — сказал Ивин со стоном и подвыванием.
Бак медленно проходил мимо этого красавца.
— Хоть выпрыгивай на эту скалу, — пританцовывая, стонал рулевой, дрожал обеими ногами и клацая белыми ровными зубами, как голодный пес. «Что за народ! — не мог понять я, но чувствовал, что и сам проникаюсь их чувством охотничьего азарта.
— Какой вы, китобои, кровожадный народ, — сказал я.
— Мы не кровожадные, мы добываем, что полезно! — улыбаясь, кричал матрос.
— Ну и китище! Шибани меня в бок, Данилыч, чтобы я проснулся, не верю своим глазам! — говорил второму штурману Ивин. Казалось он готов вскочить на плечи штурмана и в своих забродских, с длинными голенищами сапогах подпрыгнуть к небу.
