— Муавия, откуда у этого старика столько драгоценностей?
Муавия сердито покосился на него, что-то буркнул. В бороде Мобед-Мобедана искрилась целая россыпь бриллиантов, алмазов и яхонтов. Мобед-Мобедан облачился подобно древнемидийским аристократам. Пришедшие на обряд ребята не отрывали от него взглядов. Многие стояли, разинув рты. Особенно девушки в красных одеждах, стоящие позади мальчиков, не могли скрыть изумления. Как бы там ни было, все-таки главный жрец был стариком, и Бабек раскаивался, что обозвал его колдуном. И то, что девушки, глазея на главного жреца, шушукались, не понравилось ему.
— Замолчите!
Девушки примолкли, будто перепелки, завидев сокола. Воцарилась тишина. Мобед-Мобедан, указывая золотым посохом на солнце, заговорил странным голосом:
— Ахурамазде[62] — слава!
Жрецы тотчас же приготовились повторять его слова и подали знак, чтобы все присоединились к ним.
— Ахурамазде — слава! — разнеслось согласное эхо. Мобед-Мобедан указал золотым посохом на атешдан:
— Священному огню — слава!
И многоголосое эхо отозвалось:
— Слава! Слава!
Мобед-Мобедан еще несколько раз обошел огонь, потом указал золотым посохом на Дом тишины, стоящий на склоне горы:
— Да возрадуется дух пророка Ширвина!
— Да возрадуется! Да возрадуется!
И каждый раз, когда Мобед-Мобедан произносил благословенье или проклятье, ему отзывался дружный хор.
— Да будет тысячекратно проклят аббасидский халиф аль-Мансур, казнивший Абу Муслима!
— Тысячекратно! Тысячекратно!
— Да переселится дух Лупоглазого Абу Имрана в длинноухого осла!
— Да переселится, да переселится!
— Да будет тысячекратно проклят враг огнепоклонников халиф Гарун ар-Рашид!
— Да будет проклят, да будет проклят!
Мобед-Мобедан:
— Да не знает горестей друг огнепоклонников, главный визирь Джафар ибн Яхья Бармакид!
— Да не знает, да не знает!
— Да будет острым меч полководца хуррамитов Джавидана сына Шахрака, да будет жизнь его долгой!
— Да будет острым, да будет долгой!
— Пусть еще громче запоет ваш петух!
— Пусть запоет, пусть запоет!
— Да будут острыми зубы ваших собак!
— Да будут острыми, да будут острыми!
— Пусть достигнут ваши кипарисы небес!
— Пусть достигнут, пусть достигнут небес!
— Да здравствуют хранители огней Азеркешнесба!
— Да здравствуют, да здравствуют!
Пришедшие на обряд читали молитвы, пили хум, постепенно хмелея. Мобед-Мобедан попросил хума у стоящего рядом худого жреца среднего роста. Жрец с выражением готовности налил из кувшина в золотую чашу хум и подал ему:
