Если бы центр обнаружили, разве бы мы так матом ругались?.. Как ребенок сказал первое слово, так им одним всю жизнь и обходится. Простой, кажется, разговор:
— Здравствуй.
— Здравствуй.
— Сколько времени?
— Шесть часов.
Как это у нас?
— О-о! Ё-к-л-м-н! Ты ли это, бёныть?
— Да я, ё-п-р-с-т!
— А сколько времени? Часы, их бога в душу, встали, блин.
— А времени сейчас… Твою мать-то! — шесть часов.
Конечно, совсем без мата у нас нельзя. Кто ж кого тогда поймет? Конечно, он нужен. Иначе как реагировать на погоду, на преобразования в стране, вообще на все, что творится? Но если бы хоть немного знать меру, как бы красиво мы жили… твою-то мать!
Теперь есть институт — будем надеяться на лучшее. Академик из института сказал:
— На той неделе найдем центр!
Клялся детьми… Врет, конечно. Пока на мозг влиять не можем, врем по-страшному.
Уже впрямую никто никому не верит. Что ни скажи, все ищут подтекст.
— Реформы начали работать! Это — главное!
— Видишь, говорит: мыло надо закупать, соль, спички.
— С первого числа! зарплату! всем вовремя!!
— Денег, — говорит, — нету.
— Беру! Под личный, понимаешь, контроль.
— Во как! Нету, — говорит, — денег и не будет.
Если бы меру знали, разве бы мы так водку пили? Пьянство наше описанию не поддается. Некоторое отдаленное представление можно получить, если в знойный день случится увидеть, как пьет из реки загнанная лошадь.
А экология?.. Во всем мире гадят как-то осторожно, со вкусом, в определенных местах. Мы природе мстим за то, что она создала нас. А она делает все, чтобы исправить свою ошибку.
И вот так у нас везде и во всем.
Но работы по поиску центра разворачиваются. Обратились к сокровищнице государственного опыта, снова стали пугать людей из-за угла. Часть воровать перестала. Те, кто выжил, эмигрировали.
Эксперименты продолжаются! По последним сведениям, сейчас прорабатывается догадка о том, что центр, отвечающий за чувство меры, у русских находится… не в мозгу.
Интеллигенты вымрут. Сосед у меня — член-корреспондент. Говорит, что русский. Я сомневаюсь, но я не суеверный.
Пристроил его в ресторан швейцаром. Что делает этот член, он же корреспондент?.. Не пускает в зал проституток. Ну чего? Стрельба началась, он чуть пулю не схлопотал.
— Лучше, — говорит, — я буду мусор убирать.
— Хорошо! День работаешь, неделю отдыхаешь — десять тысяч долларов в месяц. Но, конечно, убирать не только мусоров, а кого скажут.
Он опять:
— Нет! Не могу! Нет ли работы с детьми? Я детей очень люблю.
