К этому времени у командирской палатки, привлеченные начальственным воплем, собрались уже все жители лагеря. Михельсон повернулся к совершенно ошалевшему парнишке, продолжавшему сжимать в руках поплавок.
- Папа сказал, Вам... Ваше это... Отнести... - больше ничего выговорить у него не получилось, и парень замолчал.
- Спасибо, - Михельсон уже пришел в себя. - Передай папе спасибо, если бы не ваша помощь, была бы полная... Всё было бы значительно хуже... Совсем всё плохо было бы... А так есть надежда... На благополучный исход.
- Ага... Я передам, до свидания, - парень заулыбался, сунул в руки стоящего рядом Жоши поплавок и побежал по тропинке.
Алексей Исаакович внимательно оглядел всех собравшихся.
- Здравствуй, Семен Степанович, - сказал он водителю "Волги". - Груз сдашь Георгию. На обратном пути завезёшь Александра, - кивок в мою сторону, - и это... - взгляд на Гену, - проклятие народа Израилева в больницу на Соколиной Горе... Знаешь её?
- Знаю, у меня там тёща рядом... - начал было водитель.
Но тут Гена вздернул подбородок и отчеканил:
- Я не еврей!
- Зато я еврей, - грустно произнёс Михельсон. - Да ещё и американский, что по понятиям этой страны означает: еврей в квадрате. И теперь я должен придумать, куда мне из этой ж...пы выплывать, и как потом отмываться... Да, Степаныч, - остановил он двинувшегося за Жошей водителя. - Без меня не уезжай, письмо для Упорова на кафедру отвезёшь.
- Добро, Лексей Исакич.
Михельсон нырнул в палатку, а мы двинулись к машине.
16.
Не успела "Волга" проехать и десяти минут, как Семен Степанович недовольно кхекнул, свернул на обочину и заглушил двигатель.
- Приплыли, похоже, едрёна шишка! - беззлобно ругнулся он в ответ на мой недоуменный взгляд и стал вылезать из машины.
Я тоже вышел, а Гена остался. Он был расстроен и обижен на всю вселенную. Водитель оказался прав. Левое заднее колесо стояло на ободе.
- Запаску будем ставить? - помогая вытащить рюкзаки из багажника, спросил я.
- Её я по дороге сюда поставил, теперь нужно камеру менять, - тоскливо сообщил водитель. - Да что ж сегодня, япона попона, за день-то за такой?! Второй ведь уж гвоздь на этом долбаном проселке!
Кому хоть раз приходилось менять камеру в полевых условиях, знает, что удовольствие это ниже среднего. Но у Семена Степановича с инструментом все было в порядке, и через час мы уже снова катили по дороге. И вдруг...
- Твою мать!!! - рявкнул наш водитель и резко бросил машину вправо. - Это ж уже ни в какие ворота не лезет!!!
