Он обрывает и через мгновение, с горечью и силой, повторяет:
— Только всего!
Алексеев опускает руку. Глаза его внимательны и остры, веки красны от переутомления. Темные брови взъерошены, старческий румянец тлеет на скулах бритых щек.
— Правый фланг нашего фронта обнажен и забыт вами, — с жестокой настойчивостью сызнова начинает Алексей Алексеевич.
Так настойчиво человек нажимает на больной зуб, чтобы болью, вызванной сознательно, заглушить боль, перед которой он бессилен.
— Вы упорно укрепляете левый фланг. В марте вы перекинули туда штаб девятой армии. Вы сняли все войска, какие только можно было снять с других частей фронта, и направили на левый фланг. На левом фланге действует присланный в мое распоряжение одиннадцатый корпус генерала Сахарова. По вашей директиве я дал Сахарову приказ о наступлении, и он выполнил задачу, скинув противника за хребет.
Алексеев кивает головой, озабоченно шарит по столу, точно собираясь что-то найти среди бумаг, лежащих перед ним. Но жест этот означает лишь то, что начштаба все это уже слыхал и наперед согласен со всем. Пальцы неловко задевают стакан с чаем. Алексеев подхватывает его и начинает помешивать в нем ложечкой. Тонкий ломтик лимона кружится в крепком настое.
С ненавистью глядя на этот будничный ломтик, Брусилов продолжает:
— Никаких оснований для того, чтобы ждать отсюда значительных масс противника, нет. Карпаты в этом районе гораздо круче, чем на западе. Железных дорог мало. Связь поддерживается по узким тропам. В боевой обстановке подвоз продовольствия и крупных воинских частей врага затруднен. К тому же под боком румынская граница. Вы знаете прекрасно, что австрийцы не решатся ее нарушить.
— Да, конечно, — поддакивает Алексеев, тоже как чему-то давно решенному.
— Так что же тогда заставило вас, — повышает голос Алексей Алексеевич, — что заставило вас приостановить наступление Сахарова? Почему же снова и снова сюда, на левый фланг, — Брусилов указательным пальцем левой руки стучит по столу, — вы шлете подкрепление? Почему вы так упорны в своем заблуждении? Как смеете вы забывать о том, какая угроза повисла над вашим правым флангом? — Брусилов пришлепывает ладонью правой руки по краю стола, ушибает пальцы, шевелит ими и с нескрываемым гневом заканчивает: — Без резервов, без тяжелой артиллерии десятый корпус армии Радко-Дмитриева растянут в тонкую линию и ждет. Чего ждет — я вас спрашиваю?
— Знаю… — не отводя глаз от кружащегося ломтика лимона, глухо говорит Алексеев.
