Он просыпается, выходит в туманную слякоть, перепаханную танковыми гусеницами, со сна его морозит.
Она улыбается. Её парень, одногруппник и спортсмен, подозрительно интересуется:
— Что, опять?
— Опять, — улыбается она.
— Букет?
— Букет…
— И опять никакой записки.
— Опять. Никакой.
Парень качает головой. Раньше парень сильно нервничал каждого пятнадцатого числа, но ничего не происходило, кроме букетов, ни звонков, ни писем, ни встреч, парень проверял, знает, и парень успокоился, хотя помнит и немного все равно нервничает.
Она не обращает внимания. В пол-уха слушает сплетни подруг.
Он с телефона заходит в интернет, проверяет почту, просматривает отчет о доставке.
Он вспомнил о ней, когда рядом ранило товарища, ранило плохо, в живот, и было много крика и крови.
Нет, не так.
Он и не забывал о ней. Помнил, когда «беркут» сломал строй и побежал, наступая, вниз по Грушевского. Помнил, когда читал слова военной присяги перед строем бойцов. А когда раненный товарищ забылся в обмороке, он понял, что просто думать о ней мало, мало просто надеяться на встречу завтра, потому что завтра может никогда не наступить. Тогда он с телефона зашел в интернет, и заказал для неё доставку букета. Пятнадцатого числа. А адрес её он узнал раньше, у её родителей.
Она окончила школу в Киеве два года назад, 61-ю киевскую школу, и уехала в Ростов поступать в университет. Еще до Майдана, Крыма и ДНР и ЛНР. Еще в братскую соседнюю страну. Она плохо представляет себе Россию, воюющую с Украиной.
Он окончил 61-ю киевскую школу два года назад, и сейчас, в окопах, он хорошо себе представляет, как Россия воюет с Украиной.
Я знаю все об этой истории.
Потому что она — моя старшая дочь. А он — её одноклассник, и я давно знаком с его родителями.
