Я услышала очень даже привлекательный смешок, а затем:
— Милая, мне нужно, чтобы ты приподнялась, приняла ибупрофен и попила.
— Нет.
— Нина.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Водительские права, кредитки, паспорт.
Я слегка приоткрыла веки, но на это потребовалось слишком много сил, так что я снова их закрыла.
— Вы копались в моей сумочке.
— Да, у меня в кровати больная женщина. Подумал, что лучше знать, как ее зовут.
Я попробовала перевернуться, но это тоже требовало слишком много сил, поэтому я оставила попытки и сказала:
— Уходите.
— Помоги мне.
— Устала, — пробормотала я.
— Милая.
Он дважды назвал меня милой. Найлс никогда не называет меня милой, любимой, дорогой или еще как-то. Он даже Ниной меня редко называет, а ведь это, черт возьми, мое имя. На самом деле, если подумать, Найлс вообще мало со мной разговаривает, но сейчас у меня не было сил думать об этом.
Я почти заснула, когда почувствовала, что мое тело осторожно подняли и устроили на мужских коленях, а потом поднесли к губам стакан.
— Выпей, — приказал все тот же смутно знакомый, глубокий хриплый голос.
Я выпила. Стакан убрали, и я услышала:
— Открой рот, Герцогиня.
Я сделала, как мне велели, и почувствовала что-то на языке. Стакан вернулся.
— Проглоти.
Я проглотила и дернула головой: таблетка больно оцарапала мое воспаленное горло. В результате мой лоб оказался прижатым к чьей-то шее, а щека покоилась на мягкой ткани.
— Ох, — прошептала я.
— Извини, милая.
Меня снова положили на кровать головой на подушку. Я заснула еще до того, как меня накрыли одеялом.
* * *
Я проснулась, почувствовав, как моей шеи коснулось что-то холодное, слишком холодное.
— Нет, — прохрипела я.
— Ты вся горишь, малышка.
Я не горела. Я мерзла, мерзла так сильно, что меня трясло. Настоящий человек-землетрясение.
— Очень холодно.
Я поморщилась — слова царапали горло.
Холод оставил мою шею и прижался ко лбу.
— Нина, у тебя есть туристическая страховка?
Я попыталась сосредоточиться, но не смогла и переспросила:
— Что?
— Если жар не спадет, мне придется отвезти тебя в больницу.
Я молчала, по большей части потому, что старалась согреться. Я подтянула одеяло повыше и закуталась в него.
— Нина, послушай, у тебя есть туристическая страховка?
— Бумажник, — сказала я. — В сумочке.
— Хорошо, милая, отдыхай.
Я кивнула и закуталась еще плотнее, но никак не могла согреться.
— Мне нужно еще одно одеяло.
— Милая.
— Пожалуйста.
Прохладная ткань осталась у меня на лбу, но я почувствовала, как мою шею обхватили сильные пальцы и спустились к плечу. Потом я услышала тихое «Твою мать», и с меня стащили одеяло.
