|
| It is the Enemy's most barbarous weapon, and generally appears when He is directly present to the patient under certain modes not yet fully classified. | Это самое варварское оружие Врага, оно обычно появляется, когда Он непосредственно рядом с пациентом при особых обстоятельствах, классификация которых у нас еще полностью не разработана. |
| Some humans are permanently surrounded by it and therefore inaccessible to us. | Некоторые люди всегда окружены таким облаком и потому недосягаемы для нас. |
| And now for your blunders. | А теперь о твоих ошибках. |
| On your own showing you first of all allowed the patient to read a book he really enjoyed, because he enjoyed it and not in order to make clever remarks about it to his new friends. | Судя по твоему описанию, ты, во-первых, позволил пациенту прочесть книгу лишь потому, что она действительно ему нравится, а не для того, чтобы ронять умные реплики у новых друзей. |
| In the second place, you allowed him to walk down to the old mill and have tea there--a walk through country he really likes, and taken alone. | Во-вторых, ты позволил ему прогуляться на старую мельницу, выпить там чаю, пройтись по деревне, которая ему тоже нравится и побыть при этом одному. |
| In other words you allowed him two real positive Pleasures. | Другими словами, ты позволил ему получить два истинных удовольствия. |
| Were you so ignorant as not to see the danger of this? | Неужели ты настолько невежествен, что не увидел опасности? |
| The characteristic of Pains and Pleasures is that they are unmistakably real, and therefore, as far as they go, give the man who feels them a touchstone of reality. | Основная особенность страдания и наслаждения в том, что они совершенно реальны и, пока длятся, дают человеку критерий реальности. |
| Thus if you had been trying to damn your man by the Romantic method--by making him a kind of Childe Harold or Werther submerged in self-pity for imaginary distresses--you would try to protect him at all costs from any real pain; because, of course, five minutes' genuine toothache would reveal the romantic sorrows for the nonsense they were and unmask your whole stratagem. | Если бы ты попытался погубить своего подопечного методом романтизма, стараясь сделать из него Чайльд Гарольда или Вертера, погруженного в жалость к самому себе из-за выдуманных бед, тебе нужно было бы предохранять его от всякого подлинного страдания. Пять минут реальной зубной боли разоблачат все романтические печали, покажут, какая это все ерунда, и сорвут маску со всей твоей стратегии. |
