— И счастья? — спросила Хилари.
Он одарил ее мимолетной улыбкой, неожиданной для него.
— Ах, мадам, вы женщина! Только женщины во всем ищут счастья.
— И редко находят?
Он пожал плечами:
— Может быть.
— Личное счастье не имеет значения, — серьезно сказал Питерс. — Нужно стремиться к счастью для всех, к братству по духу! Для рабочих, свободных и объединившихся, обладающих средствами производства, освободившихся от поджигателей войн, от алчных и ненасытных чудовищ, сосредоточивших все богатства в своих руках! Наука — для всех, и не должно быть никакого соперничества между различными державами.
— Именно! — подхватил Эрикссон. — Хозяевами мира должны стать ученые. Они должны руководить и править. Они и только они являются сверхлюдьми. Только сверхлюди имеют значение. С рабами нужно обращаться хорошо, но они остаются всего лишь рабами.
Хилари отошла чуть в сторону от беседующей группы. Через минуту-другую к ней подошел Питерс.
— Вы выглядите испуганной, — весело заметил он.
— Так и есть. — Она коротко и тихо усмехнулась. — Конечно, то, что сказал доктор Баррон, правда. Я всего лишь женщина. Я не ученый, не занимаюсь ни исследовательской работой, ни хирургией, ни бактериологией. Боюсь, не обладаю и выдающимися умственными способностями. Я ищу, как сказал доктор Баррон, счастья, как любая другая глупая женщина.
— Ну и что же в этом страшного? — спросил Питерс.
— Чувствую, что эта компания выше моего понимания. Я ведь только женщина, которая хочет воссоединиться со своим мужем.
— Очень хорошо, — ободрил ее Питерс. — Вы представляете собой основы общества.
— Мило с вашей стороны вложить в это такой смысл.
— Но это Правда. — Он добавил, понизив голос: — Вы очень любите своего мужа?
— Разве я была бы здесь, если бы это было не так?
— Вы разделяете его взгляды? Насколько я понимаю, он коммунист?
Хилари попыталась уклониться от прямого ответа.
— Что касается коммунизма, — сказала она, — вас ничто не поразило в нашей маленькой группе своей необычностью?
— Например?
— Все мы направляемся в одно место, взгляды же наших попутчиков не кажутся уж очень похожими.
Питерс задумчиво произнес:
— Да, конечно. В этом что-то есть. Я как-то не задумывался, но мне кажется, что вы правы.
— Не уверена, что доктор Баррон вообще обращает внимание на политику. Ему нужны только деньги для его экспериментов. Хельга Нидхайм рассуждает, как фашист, а не коммунист. А Эрикссон…
— Что Эрикссон?
— Он пугает меня… Он обладает устрашающей целеустремленностью, похож на сумасшедшего ученого из кинофильма.
