— Мистер… Разрешите познакомить вас с моей подругой миссис Беттертон.
— Эндрю Питерс. Для друзей просто Энди.
Другой молодой человек встал и, чопорно поклонившись, представился:
— Торквил Эрикссон.
— Теперь мы все знакомы! — радостно воскликнула миссис Бейкер. — Вы тоже летите в Марракеш? Моя подруга впервые собралась туда…
— И я тоже, — вставил Эрикссон, — еду в первый раз.
— Как и я, — добавил Питерс.
Неожиданно заработал громкоговоритель и хрипло объявил что-то по-французски. Слова были еле различимы, но оказалось, что приглашают на посадку в самолет.
Не считая миссис Бейкер и Хилари, в самолете было еще четыре пассажира. Кроме Питерса и Эрикссона там находились высокий худой француз и строгого вида монахиня.
День выдался ясным, солнечным, и условия для полета были благоприятными. Откинувшись на спинку сиденья, Хилари изучала своих попутчиков через полуприкрытые веки, стараясь отвлечь себя от тревожных мыслей, роящихся в голове.
На одно кресло впереди нее через проход сидела миссис Кэлвин Бейкер, в сером дорожном костюме напоминавшая откормленную и довольную собой утку. Надев маленькую шляпку с опущенными вниз полями, она листала глянцевые страницы журнала, временами наклонялась вперед и постукивала по плечу сидящего перед ней веселого светловолосого молодого американца Питерса. Когда Бейкер делала так, тот поворачивался и с энтузиазмом реагировал на ее замечания, каждый раз добродушно улыбаясь. «Насколько доброжелательны и дружелюбны американцы, — думала Хилари. — Как они отличаются от чопорных путешествующих англичан!» Хилари даже представить не могла себе, чтобы мисс Хетерингтон, например, вступила в непринужденную беседу с молодым человеком, пусть даже соотечественником, на борту самолета. Хилари даже сомневалась, что тот стал бы отвечать столь же дружелюбно, как это делал молодой американец.
Через проход от нее сидел норвежец Эрикссон.
Поймав ее взгляд, он коротко кивнул и, наклонившись через проход, протянул ей журнал, который только что закрыл. Она поблагодарила и взяла журнал. В кресле за норвежцем сидел худой темноволосый француз — вытянув вперед ноги, и, казалось, спал.
Хилари повернула голову и посмотрела через плечо. За ней сидела сурового вида монахиня, и ее глаза, бесстрастные и безразличные, смотрели на Хилари без всякого выражения. Монахиня сидела неподвижно, сцепив руки перед собой. Хилари подумала, что само время сыграло здесь странную шутку, послав женщину в традиционном средневековом платье в путешествие на самолете в двадцатом веке.
