| Заглянув в лицо смерти, он теперь принимал жизнь (точнее, то, что ему осталось) как бесценный и чудесный дар. |
| It was obvious in the anxious brightness of his eyes, how proud he was, after the great shock, of being alive. | Да, он выстоял, вынес все тяготы и гордился собою, и об этом говорил взгляд умных беспокойных глаз. |
| But he had been so much hurt that something inside him had perished, some of his feelings had gone. | Но слишком тяжел был удар - что-то надломилось у него в душе, какие-то чувства безвозвратно исчезли. |
| There was a blank of insentience. | Опустошенность и безразличие легли на сердце. |
| Constance, his wife, was a ruddy, country-looking girl with soft brown hair and sturdy body, and slow movements, full of unusual energy. | У его жены Констанции были мягкие каштановые волосы, румяное, простодушное, как у деревенской девушки, лицо, крепкое тело. |
| She had big, wondering eyes, and a soft mild voice, and seemed just to have come from her native village. | Движения обманчиво плавны и неспешны - не угадать недюжинной внутренней силы. Большие, будто вечно вопрошающие глаза, тихий, мягкий говорок - ни дать ни взять только что из соседней деревушки заявилась. |
| It was not so at all. | Но внешность обманчива. |
| Her father was the once well-known R. A., old Sir Malcolm Reid. | Ее отец - некогда известный художник, член Королевской Академии, достопочтенный сэр Малькольм Рид. |
| Her mother had been one of the cultivated Fabians in the palmy, rather pre-Raphaelite days. | Мать - женщина образованная, сторонница фабианства в политике, взращенная на традициях Возрождения в искусстве, столь пышно расцветших в середине прошлого века [имеется в виду группа английских поэтов и художников "Прерафаэлитское братство"]. |
| Between artists and cultured socialists, Constance and her sister Hilda had had what might be called an aesthetically unconventional upbringing. | В кругу художников и просвещенных социалистов Констанция и ее сестра Хильда воспитывались, можно сказать, в современнейшей эстетической атмосфере, без мещанских условностей и предрассудков. |
| They had been taken to Paris and Florence and Rome to breathe in art, and they had been taken also in the other direction, to the Hague and Berlin, to great Socialist conventions, where the speakers spoke in every civilized tongue, and no one was abashed. | Девочек возили в Париж, Флоренцию, Рим -надышаться подлинным искусством; в Гаагу и Берлин - на съезды социалистов; на каких только языках там не произносились речи! Но это отнюдь не смущало присутствующих. |
