– Я не плачу варварам, – мрачно закончила Анна свою речь. – А кому это не нравится, могут получить расчет тотчас же.
Работники не торопились получить расчет и проявили к панно несвойственное им уважение – пленка почти не запачкалась, лишь кое-где. Так что живопись была спасена.
Несмотря на усталость, Элен чувствовала себя довольно неплохо, и этому было объяснение. Придя в себя после обморока, она вдруг обнаружила странное изменение своей психики. Пропала тревожность и необходимость прислушиваться к тайным помыслам вещей, зато появились голоса. Да-да, теперь вещи сами говорили ей, что им нужно, и на что они обижены. Вначале она даже испугалась, подумав, что сходит с ума. Она вытирала пыль, как вдруг услышала тоненький голос:
– А меня ты опять пропустишь, как в прошлый раз?
Элен вздрогнула, голос исходил чуть ли не из-под ее пальцев. Она вдруг заметила фарфоровую статуэтку пастушки, задвинутую за хрустальный кувшин. Горничная взяла ее в руки и тщательно протерла, уверенная в том, что голос исходил именно от нее. И вправду, только она поставила пастушку на полированную поверхность, как услышала слабое «спасибо». Она поняла, что перешла на новый уровень общения, дарованный ей за чуткость и внимание к вещам. Такой вариант высвобождал уйму времени – не нужно было перетирать все подряд, боясь ошибиться. Вещи сами сообщали ей о своих потребностях. Не имевшая до сих пор никаких часов досуга, Элен получила вдруг его сполна. Работа по дому делалась моментально, а все оставшееся время принадлежало ей одной. Может быть, в один из таких моментов ничегонеделания она предалась размышлениям о своей жизни и вдруг поняла, что жизнь проходит, а ей даже нечего вспомнить. Ничего не было у нее, даже любви.
На тумбочке постепенно вырастала стопка любовных романов, а Элен предавалась мечтам и, наконец, остановила свой выбор на одном из рабочих-близнецов. На том, который носил волосы до плеч и обладал яркими синими глазами, гораздо синее, чем у брата. Звали его – Альберт, Берти.
Не подумайте, она вовсе не кинулась с разбега ему на шею и не покрыла поцелуями заросшее колючей щетиной лицо. Она лишь наблюдала за ним украдкой и старалась попасться ему на глаза. Свои бесцветные волосы она выкрасила в сияющий солнечный цвет и впервые в жизни рискнула воспользоваться бледно-розовой губной помадой.
«Дуришь, девка, – ворчала Анна. – Хотя попробуй, отчего не попробовать. На каждый горшочек найдется своя крышечка», – добавляла она, заставляя бледное лицо Элен покрываться красными пятнами.
