Элен попробовала подняться, опираясь на руки, но тут же со стоном опустилась обратно – острая боль током пробила левый локоть. Скосив глаза, она увидела на руке огромный фиолетовый кровоподтек.
Случившееся помнилось отрывками. Элен помнила, как ушла Анна, и как она взялась за уборку кухни. Помнила, что мыла посуду – вокруг валяются осколки разбитой тарелки, и вода из раковины переливается через край. Потом вдруг наступил провал, и почти сразу же она обнаружила себя лежащей на полу. Почти сразу же… Но прошло около трех часов. Если бы ее сейчас спросили о том, что же произошло на самом деле, она уверенно бы ответила, что закружилась голова, и ей стало дурно. Причины? Какие могут быть причины для обмороков у молодой женщины, умирающей от лейкемии. От белокровия, как сказала бы по-старомодному ее мать. Скоро она уже не сможет работать и закончит свои дни в каком-нибудь государственном учреждении на серых простынях.
Она поднялась и еще почти час наводила порядок. И только потом отправилась в свою комнату. Для слуг было отведено другое крыло дома, попасть в которое можно было либо через дверь под лестницей, либо со двора. Идя по темному коридору в сторону своей каморки, она вдруг вспомнила, что забыла запереть эту третью дверь. Пришлось пройти дальше в мрачноватый холл. Но дверь оказалась заперта – ее давно уже не открывали, пользуясь переходом прямо с хозяйской половины. До своей комнаты Элен добралась совершенно обессиленной и упала на кровать, даже не раздеваясь и не откинув покрывало.
Через два дня в доме появились рабочие. Их было трое: двое парней лет двадцати пяти, похожих друг на друга, как два кочана капусты на одной грядке, и крепкий старик – их отец. Они впустили шум и сквозняки. Без конца стучал молоток, грохотала отодвигаемая мебель, несло запахами краски и растворителя.
Элен сбивалась с ног, разрываясь между желанием сразу же уничтожать следы беспорядка и необходимостью готовить обеды и постоянно подогревать чайник. Рабочие отличались неуемным аппетитом и сверхчеловеческой неаккуратностью. Несмотря на то, что работы пока проводились на втором этаже, весь холл и вся кухня были истоптаны огромными сапожищами, на которые так и норовила налипнуть всякая дрянь (исключительно с одной только целью – отлепиться и осесть на только что вымытом полу).
Анна, наблюдая за талантами работников, начала опасаться за судьбу живописных панно, которыми были расписаны все спальни. Для сохранности она затянула их пленкой, намертво закрепив скотчем края. Малярам было объявлено, что если хоть одна вот такусенькая капля краски попадет на картину, все они вылетят из дома без причитающихся за работу денег.
