– Ну, вот и все! – произнес удовлетворенный старец. – Немножко вначале поболит, а через недельку заживет, будешь опять бегать. Только не ходи больше за перевал, – он назидательно погрозил пальцем.
А медведь меж тем вдруг лизнул старца в руку и не спеша побрел в лес.
– Вот оно как, Костюшка, – заулыбался Нектарий. – Твари Божьи, и те в человеческой ласке нуждаются.
Константин впервые видел, чтобы человек так легко и ласково общался с грозными животными, старец действительно волшебник. А Нектарий улыбался и объяснял:
– На земле, Костюшка, есть самый главный ключик любого волшебства – это любовь, радость моя. Она, милый мой!
И еще немало чудес наблюдал Константин, какие творила любовь старца Нектария. Как-то они обходили окрестности, старец показывал достопримечательности и приговаривал:
– Принимай, Костюшка, мою пустыньку, как из рук самого Господа.
– Да что вы, отче? – возмутился Константин, понимая, куда старец клонит.
А тот назидательно, с ласковой улыбкой отвечал:
– Послушай старика, радость моя. Знаю, что говорю.
Вообще Константин не замечал, когда пустынник бы не улыбался. Каждое слово он произносил с любовью и нежностью. И с каждым деревцем, и с каждой птичкой и цветочком вел он задушевные беседы, и те будто слышали его и понимали. Однажды Константину показалось, что цветок даже поклонился старцу, как бы в подтверждение того, что слышит и понимает Нектария. Все, что окружало этого чудного старца, было наполнено благодатью и сердечностью, и Константину в первое время казалось, словно он попал в какую-то лесную сказку, в которой Нектарий – добрый волшебник, знающий и понимающий язык птиц, зверей и растений. Вокруг него всегда, куда бы он ни шел, кружила стайка веселых и бойких синичек. Они смело садились на плечи и голову старца, порой облепляя его, как куст. В таком виде старец смотрелся и вовсе каким-то древним, пещерным человеком. А по вечерам приползала прямо в пещеру большая старая жаба. Старец сидел у очага, а жаба смело запрыгивала ему на колени и замирала в неподвижности и сонливости. Нектарий тогда говорил:
– Ну, вот и сама Царевна пожаловала.
Он улыбался и осторожно гладил жабу по сухой, пузырчатой коже. И она не противилась – напротив, казалось, что ей это доставляло удовольствие. Константин смотрел на это общение с некоторым отвращением, которое с детства прививается в сознании. Нектарий уловил чувства пришельца и сказал:
– Однако не знаешь ты, радость моя, что жаба покорила и горные вершины, и земные недра. На высоте 4,5 километров в Гималаях встречали зеленых жаб, а вот такую, серую жабу, – старец указал на Царевну, – находили под землей, в шахтах, на глубине аж 340 метров!
