— Эти два дела меня просто попросили сохранить.
— Кто?
— Это не важно, Макс. Поверь мне.
— Тогда, почему я?
— Ты о Будде спросил, а первое дело вел он, и он же вел второе. А мне сейчас небезопасно такое у себя держать, сам понимаешь. Не мальчик!
«Значит, просто совпадение? Такое бывает?!»
Вообще-то, да. Бывает. Случается. Кто на войне не был, возможно, и не поверит. Но Кравцов в двух войнах воевал, ему ли не знать, как оно порой сходится. Никакого Уэллса не надо!
— Допустим. — Не каждому слову следует доверять, не каждый друг становится со временем старым другом. Одни умирают, другие… — Договаривай уж, Жора, раз начал, — сказал он то, что показалось принципиальным и оправданным. — Что ты как институтка вокруг да около! Телись, что ли!
— Экий ты скорый, Макс! Ну чисто транссибирский экспресс! — Семенов стоял прямо перед ним, глаза в глаза. И говорил теперь тихо, словно осторожно передавал каждое слово по-отдельности, из уст в уста.
— Есть мнение, что ты здесь не просто так.
«Есть мнение, что я погиб в бою… Твою мать!»
— Меня Гусев на Миусской площади случайно встретил, — возразил Макс, очевиднее этого доказательств у него не было: мог ведь и не пойти в коммунистический университет. — Я там женщину искал в Свердловке, а тут он…
— Случай, — слово упало как камешек в воду. Пошли круги.
— Ты хочешь сказать, что меня туда специально привели? — хотелось покрутить пальцем у виска, но это был бы перебор. Все-таки Семенов говорил искренно, даже если заблуждался.
— Нет, — покачал головой Семенов. — Никто тебя на Миусскую площадь специально не приводил, но не был бы там Гусев, появился бы еще кто. Или тот же Гусев, но не на Миусской, а, скажем, в Академии… Не будь ребенком, Макс. Так просто в Региступр не попадают. Не с улицы.
— Но я-то попал!
— Так ты, между прочим, член ЦК и командарм.
«Он параноик?» — могло случиться и так.
— Да, окстись, Жорж! — вспылил Кравцов. — Когда я был командармом?! А членом ЦК? Я в партии-то восстановился только в апреле!
— Члены ЦК бывшими не бывают!
— Еще как бывают! Назвать?
— Ты в оппозиции не состоял, ни в одной!
— Я был на фронте, а потом…
— Но по факту-то не состоял! Не состоял, не числился, не подписывал…
— Я эсером был, тебе мало? — прищурился Кравцов, которого этот безумный разговор начинал выводить из себя.
— До апреля семнадцатого!
— И что?
— Есть мнение, что тебе готовят возвращение.
— И кому я сдался весь из себя такой красивый?
— Фрунзе, Склянский, Гусев… Мало?
