— Ну, вот, — сказала мама, — придется и мне, старой, туда поехать.
Дома все было приготовлено, и я даже поставил в комнате у Киры нарванные цветы, и мы ожидали со дня надень их приезда в эти тревожные дни фронтовых известий. По лицу мамы я видел, что это серьезно.
— Как же теперь, барыня, будет? — спросила Ириша.
— Уж и не знаю.
Как мне хотелось отправиться в Москву вместе с мамой, но уже начались занятия, и она сказала: ты останешься за хозяина. Я не мог ее проводить, потому что был в гимназии, и волновался, а на переменах только и разговоров было, что о войне и о том, что какие-то мальчишки сели в солдатский вагон и уехали на фронт, и все мечтали о том, как бы вот так на фронт бежать. Я в первый раз один садился за стол, и Ириша подавала мне как большому и часто спрашивала, что пишут в газетах, и я ей рассказывал все, что узнал, а мама вернулась одна и, вернувшись, рассказывала мне и Зазулину при Ирише, которая только ахала:
— Ох, уж эта Москва, — говорила она, а у нее на вокзале сумочку обрезали, хорошо, она документы и деньги носила на груди. — А Кира и Зоя — да разве можно их уговорить, я и не стала, я и видела их мельком, больше по вечерам. Глаза горят, одна другую перебивают, бросились мне на шею, и у той и у другой слезы на глазах, живут по-студенчески, пьют чай и едят то, что успевают купить по дороге. Все по-походному: чемоданы раскрыты, вещи разбросаны, все время пропадают на практике, концы длинные, а Москва путаная, пестрая и шумная, богатая, и говорят, я и верить не хочу, будто бы еще веселее зажила с войною Москва. Деньги, говорят, у нас есть: брат оставил, и Кире еще отец прислал, и у них с Кирой все общее. Вы бы на Зою теперь посмотрели — работают в госпитале и учатся, слушают курс у нескольких докторов. Там у них и подруги завелись, одна — дочь знаменитого московского врача, — совсем как одержимые, только одно я и слышала за ужином: ах, поскорее бы окончить.
Кира решила попасть в полк брата или в дивизионный подвижной госпиталь, и Зоя от нее не отставала. Тут я благодаря своему возрасту почувствовал себя обойденным: вот даже и Зоя будет нужна, а я буду сидеть за партой и бегать на вокзал.
Мне Кира прислала прекрасную карту военных действий, большую готовальню и кожаный портфель, и в готовальню вложила бумажку: «Учись хорошо».
Поздней осенью они прислали счастливое письмо: прошли через все испытания, сдали экзамены, порадуйтесь с нами, окончили курсы и теперь добиваемся включения в какой-нибудь отряд для отправки на фронт. И не в санитарном поезде, куда стремятся многие попасть, а на фронт.
