|
| I wondered why it was that this home of his, known to so many people by hearsay, even to me, should so inevitably silence him, making as it were a barrier between him and others. | Почему упоминание о его доме, известном по слухам такому множеству людей, даже мне, удивленно подумала я, неизбежно заставляет его умолкать, воздвигает между ним и другими невидимый барьер. |
| We ate for a while without talking, and I thought of a picture postcard I had bought once at a village shop, when on holiday as a child in the west country. | Несколько минут мы ели в молчании. Я припомнила художественную открытку, которую купила однажды в загородной лавке, когда была как-то в детстве в одном из западных графств. |
| It was the painting of a house, crudely done of course and highly coloured, but even those faults could not destroy the symmetry of the building, the wide stone steps before the terrace, the green lawns stretching to the sea. | На открытке был нарисован дом, грубо, неумело, кричащими красками, но даже эти недостатки не могли скрыть совершенство пропорций, красоту широких каменных ступеней, ведущих на террасу, и зеленых лужаек, уходящих к самому морю. |
| I paid twopence for the painting - half my weekly pocket money - and then asked the wrinkled shop woman what it was meant to be. | Я заплатила два пенса за открытку - половину карманных денег, которые давались мне на неделю, - а затем спросила морщинистую хозяйку лавки, что это такое. |
| She looked astonished at my ignorance. | Она удивилась моему вопросу. |
| 'That's Manderley,' she said, and I remember coming out of the shop feeling rebuffed, yet hardly wiser than before. | - Это Мэндерли, - сказала она, и я помню, как вышла из лавки с ощущением неясной вины, по-прежнему теряясь в догадках. |
| Perhaps it was the memory of this postcard, lost long ago in some forgotten book, that made me sympathise with his defensive attitude. | Возможно, воспоминание об этой открытке, давно потерянной или забытой в книге, помогло мне понять его оборонительную позицию. |
| He resented Mrs Van Hopper and her like with their intruding questions. | Ему были противны миссис Ван-Хоппер и подобные ей и их бесцеремонные расспросы. |
| Maybe there was something inviolate about Manderley that made it a place apart; it would not bear discussion. | Может быть, в Мэндерли было нечто целомудренное и строгое, обособлявшее его, его нельзя было обсуждать, не боясь осквернить. |
| I could imagine her tramping through the rooms, perhaps paying sixpence for admission, ripping the quietude with her sharp, staccato laugh. |
