Валентин еще некоторое время пытался рассмотреть что-то на дне моих глаз, но в итоге расслабленно отклонился назад, сложив руки на груди.
– Как скажешь, наниматель.
– Так и будет, – поддакнул, передвигая печенье к себе поближе.
Интересно, но прямо сейчас в стране идет шестьдесят одна война. Когда я прочитал об этом, то долго и тревожно вглядывался в горизонт, ожидая увидеть пламя пожаров – потому что три из них вроде как шли совсем рядом. Чуть позже разобрался, что войны – они очень разные, и большая их часть выглядит как недовольное сопение равных соперников после сильной драки – вроде как и обида осталась, и явного победителя нет, и все еще есть за что бить противнику морду, но памятна боль от ударов и ноют фингалы, синяки, отговаривая от новой потасовки. Иногда такие войны идут десятилетиями и очень редко оборачиваются новой схваткой.
Настоящих войн гораздо меньше – около десятка. Где-то там горят дома и кварталы, а весь мир просто ждет и смотрит, кто победит, вместо того чтобы разнять и помирить. Это называется «традиции».
Может, не мирят еще и оттого, что активная война длится очень коротко, завершаясь либо миром, либо переходя в тихое противостояние зализывающих раны дворовых котов.
Моя война из тех, в которых есть победитель и проигравший. А то место, в которое мне предстоит попасть, – город, который должен отойти победителю. И еду я туда потому, что победителю не нужны жители в нем – они служили его врагу, платили ему налоги и должны уйти. Куда – неведомо, но срок им дан от вчерашней даты до завтрашней. И это тоже написано в интернете – если знать, где искать.
Меня ждет целая река людей, беспокойная и тревожная, каплей которой предстоит стать. Вряд ли кого удивит подросток без документов в месте, которое еще пахнет пожарами, в компании таких же горемык. Там будет мое новое рождение.
К вечеру дядя Волк успокоился и перестал сверлить меня задумчивым взглядом в те моменты, когда думал, что я его не вижу. А после нового визита проводницы и тихого перешептывания за дверьми купе и вовсе заулыбался, мечтательно поглядывая на часы.
– Отлучусь на пару часов? – просительно глянул Валентин, дождался легкого кивка и с довольным видом устремился на выход.
– Не налегай на сладкое, – проводил я дядьку, неловко споткнувшегося при этих словах.
По разбитой колее промзоны пробирался черный минивэн, откатываясь в сторону и замирая при виде летящих навстречу грузовиков. Изображение прикрытого глаза на его кузове выглядело совсем негрозным в окружении глухих бетонных ограждений и крашеной ржавчины заборов – оно словно щурилось от едкой пыли, столбом поднимавшейся за встречными машинами. Да и место это будто бы совсем не боялось государевых гостей, что изрядно бесило стажера Липатова, выражавшего свои чувства тихими матерками, в очередной раз выкручивая руль, чтобы увернуться от летящей в лоб фуры.
