— Отлично, — сказал Пуаро. — Широкая гласность, быть может, сделает то, чего не могли сделать усилия отдельных лиц. Отныне вся страна будет искать Эй, Би, Си.
— К сожалению, он этого и добивается, — возразил я.
— Верно, но все-таки на этом он может и сорваться. Подбодренный успехом, он может стать небрежным. На это я и надеюсь: удачи могут опьянить его.
— Как все это странно, Пуаро! — воскликнул я, пораженный пришедшей мне в голову мыслью. — Знаете, среди разнообразных дел, которые мы с вами расследовали, это занимает совсем особое место. Все остальные случаи были… Как бы сказать?.. Преступления частные.
— Вы совершенно правы, мой друг. До сих пор на нашу долю всегда доставались преступления, над которыми надо было работать, так сказать, изнутри: нас прежде всего интересовала история жертвы. Кому выгодна ее смерть? Какие возможности совершить преступление были у окружающих? Это всегда были преступления в узком кругу. Впервые за годы нашего сотрудничества мы столкнулись с хладнокровными убийствами, в которых нет личного мотива. С убийствами, так сказать, извне.
— Это ужасно! — с невольной дрожью в голосе сказал я.
— Да. С самого начала, прочитав первое письмо, я почувствовал в нем что-то странное, ненормальное.
Пуаро нетерпеливо махнул рукой.
— Нельзя давать волю нервам. В конце концов, это не хуже любого обыкновенного убийства.
— Это… Это…
— Разве хуже убивать людей совершенно незнакомых, чем тех, кто близок вам, кого вы хорошо знаете и кто, может быть, доверяет вам?
— Хуже, потому что здесь мы имеем дело с безумием.
— Нет, Гастингс, не хуже, но много труднее для расследования.
— Нет-нет, я с вами не согласен. Это гораздо страшнее.
— Казалось бы, легче обнаружить противника, если он безумен, — задумчиво проговорил Пуаро. — Преступление, совершенное хитрым и здравомыслящим человеком, должно быть значительно более сложным. Если бы только мы могли понять, в чем смысл… В этом алфавитном порядке есть какое-то противоречие. Если бы я мог разглядеть идею, все было бы ясно и просто.
Он вздохнул и покачал головой.
— Этим преступлениям должен быть положен конец. Скоро, очень скоро я увижу истину… Пойдемте, Гастингс, надо поспать. Завтра у нас будет много дел.
