Он остановился. Дом справа от лавки миссис Ашер пустовал. В одном из окон можно было увидеть билетик: «Сдается». По другую сторону стоял дом с грязными кисейными занавесками на окнах. К этому дому и направился Пуаро, а так как на двери не было звонка, он несколько раз ударил по ней кулаком.
После некоторой задержки дверь открыло чумазое маленькое существо, нос которого настоятельно требовал платка.
— Добрый вечер, — поздоровался Пуаро. — Мама дома?
— Чего? — спросила маленькая замарашка.
Она смотрела на нас неодобрительно и с явным подозрением.
— Твоя мама, — повторил Пуаро.
Девочке понадобилось несколько минут, чтобы обдумать этот вопрос, потом она повернулась, крикнула на лестницу: «Мам, к тебе!» — и поспешно скрылась во мраке коридора.
На верхней площадке появилась остроносая женщина и, увидев нас, стала спускаться.
— Нечего вам зря время терять… — начала она, но Пуаро перебил ее.
Он снял шляпу и торжественно поклонился:
— Добрый вечер, мадам. Я из газеты «Вечерние блестки». Хочу попросить вас принять гонорар в пять фунтов стерлингов за статью о вашей покойной соседке миссис Ашер.
Гневные слова замерли на устах женщины, и она сошла вниз, приглаживая на ходу волосы и оправляя юбку.
— Прошу вас, сэр, пройдите сюда, налево. Не присядете ли, сэр?
Крошечная комнатка была забита массивной мебелью, но нам удалось протиснуться и усесться на жестком диване.
— Извините меня, — затараторила женщина. — Право, мне очень жаль, что я так резко с вами говорила, но вы себе не представляете, как надоедают всякие проходимцы, которые лезут в дом и предлагают то чулки, то мешочки с лавандой, словом, всякую чепуху, и все они такие въедливые, мастера дурить голову. Разнюхают как-то мою фамилию и начинают: «Миссис Фаулер, не угодно ли то, не угодно ли это?»
Уловив фамилию, Пуаро сразу этим воспользовался:
— Итак, миссис Фаулер, надеюсь, вы согласитесь на мое предложение.
— Не знаю, право… — Пятифунтовая бумажка заманчиво мелькнула перед ее лазами. — Конечно, я была знакома с миссис Ашер, но что-нибудь написать…
Пуаро поспешил успокоить женщину: от нее не потребуется никаких усилий. Просто она сообщит ему факты, и это интервью будет напечатано.
Подбодренная таким образом, миссис Фаулер охотно пустилась в воспоминания, перемешивая их с собственными предположениями и слухами.
— Уж очень она была замкнутая, эта миссис Ашер. Доброй душой ее никак не назовешь, но ведь у нее, бедняжки, было столько горя, это все знали. По совести, Франца Ашера давно надо было посадить за решетку. Не то чтобы миссис Ашер его боялась — она сама, если ее разозлить, была порядочная ведьма, умела дать сдачи. Но, знаете, беда приходит, когда ее меньше всего ждешь.
