Не видимый в темноте противник густо засел во всех переулках и залпами прочищает просторы улиц.
Ротный и Табалюк с руганью собирают людей. Гонят в дыру плетня на задворки.
На корточках, ползком по лужам, по грязи тянулись к кладбищу.
Залегли в выступах могильных холмиков и склепов под прикрытием крестов и каменных плит памятников.
Командиры возбужденно кричат, разыскивая своих стрелков. Налаживают боевой порядок.
– По местечку пачками! Начинай!
Дождь перестал хлестать.
Ветер развеял пелену облаков, обнажил дрожащий диск серебристой луны.
Рассеялась тьма. Косматые тени пролегли на кладбище от высоких, как виселицы, деревянных крестов.
– Прицел постоянный! – кричит ротный, ловко ныряя, протаскивая гибкое стройное тело между могил.
Из местечка доносится разнобой человеческих вскриков, оголтелый собачий лай. Звон разбиваемых оконных стекол и глухие тяжкие удары взрывов. Противник выкуривает из хат ручными гранатами оставшихся там и отстреливающихся стрелков.
Рядом со мной на мокрой гриве рыжей травы лежит клоун Симбо. Он полуодет. В полосатых тиковых подштанниках, прорванных на причинном месте, и босой он так комичен в мертвенно-суровой обстановке кладбища при свете луны.
Мимо проходит фельдфебель.
Бьет Симбо обухом клинка по пяткам и сердито ворчит:
– Куда стреляешь, чертов водоглотатель?! Целься ниже.
Симбо поворачивает к нему обрюзгшее заспанное лицо.
– Как тут стрелять? В халупах еще, может, свои остались. Мирные жители.
– Ты у меня поговори еще, паскуда! Твое дело рассуждать? Какие там тебе свои? Свои, кои остались, те мертвые уж. А мирные жители – черт с ними! Кто не велел выезжать отсюда? Был приказ покидать всем военную зону. Остались – пеняй на себя.
Симбо, выпуская пулю за пулей, остервенело щелкает затвором.
Фельдфебель ползет от нас в четвертый взвод. Грозит там кому-то расколоть пустую башку. Светлеет.
– Эх, батареи нет! – вздыхает кто-то. – Вот саданули бы.
Пули стелются ниже.
Многие ранены.
На мутной стене небосклона качаются округлые линии распускающейся зари.
По цепи передается приказ об отступлении перебежками.
Звеньями медленно отходим на юго-восток. Наши пулеметы, прикрывая отступление, жарко дышат в местечко, взбивая на крышах солому.
За кладбищем уютная долина.
Пули свистят высоко над головами.
Благополучно выходим из губительного огня.
Кто-то из нашего взвода рассказывает.
– Симбу-клоуна, братцы, убило. Прямо в рот ахнуло разрывной. Весь затылок вырвало, мозги как брызнут – мне все глаза залепило.
