– А зайти в магазин и узнать?
– Ты еще предложи отправиться на прием к министру или в СГО!
Резко вернулась Люда. Она была чем-то взволнована. Села на стул, быстро допила чай и спряталась за монитором.
– А фамилия у Жанны какая? – спросил Вася.
– Не знаю.
– Это плохо. Если б была известна фамилия, тогда… А так… Хотя, чем бог не шутит: а ты попробуй ее найти в сети.
– Да ну… – Иван отвернулся от Васи и откинулся на спинку стула.
Вася снова ткнул в Ивана:
– А вдруг?!
– Как я ее найду?
– По фотографии.
Иван нехотя запустил сетевой обозреватель. Перешел на страницу "Лучших друзей". Набрал на клавиатуре заветное слово "Жанна", вздохнул, на мгновение унесшись в воображаемое прошлое, и нажал на "поиск". Карликовые картинки найденных Жанн грузились медленно. Тем временем Вася уже был рядом:
– Ну же! Есть тут твоя?
– Нету. И не факт, что она там вообще будет.
– Вот эта красивая! – Вася указал пальцем в экран.
– Да ну тебя!…
Внезапно и очень некстати в комнату заглянул Борис Иванович.
– Василий Николаевич, почему вы не на своем рабочем месте? – спросил начальник.
– Так ведь обеденный перерыв!
– Довожу до вашего сведения, что обеденный перерыв уже кончился.
– Да, Борис Иванович, иду к себе, – произнес Вася и направился к своему столу.
Начальник продолжил:
– Вот сами же себя наказываете, Василий Николаевич: не выполняете работу вовремя – а потом в конце месяца, когда изделие нужно сдавать заказчикам, начинаете бегать и прыгать по всему институту. Вспомните, что было перед новым годом!
– Так ведь в конце года у всех аврал! – сказал Вася.
– А у вас аврал случается в конце каждого месяца. Вы так на распродажу никогда и не попадете, – промолвил Борис Иванович и исчез в коридоре.
Вася фыркнул и встал со стула, на который только что сел по велению начальника.
– Хоть бы дверь закрыл за собой, – пробурчал парень, – а то сквозняк дует. Вот заболею и не приду на работу!
На следующий день время, казалось, понеслось еще быстрее: светлые залы подземных станций промелькивали в туннельной черноте, как мимолетные видения. Но, несмотря на утреннюю суету, Ивана не покидало ощущение медового, липкого сна. Парень выбрался из вагона на "Красноградской", проехался на любезном эскалаторе и только поднявшись на поверхность приободрился от враждебной волны встречного движения: люди со всех окрестных тротуаров стекались к воронке подземного перехода, чтобы нырнуть в метро.
Но стоило Ивану свернуть на узенькую улочку, уводящую вдаль от проспекта, как снова что-то сладкое и тягучее овладело сознанием. Здания по обеим сторонам были панельные, десятиэтажные, собранные скучающим архитектором из конструктора банальности. Здания эти упирались в городской потолок, на котором давно не меняли перегоревшие лампы дневного света – и потому освещение в районе было какое-то сумеречное и никак не утреннее. И лишь пятна теплого, домашнего огня в квадратных окнах желтили и скрашивали унывный пейзаж. И пусть наверху завывал дикий ветер, трясь о бетонный свод, но внизу переулком правила легкая, зимняя безмятежность.
