Между тем господин Бирворт поравнялся с нашим столиком. Как раз в это время в ресторан вошли две женщины с хозяйственными сумками, и он остановился, чтобы их пропустить.
— Господин Бирворт!
Услышав свое имя, учитель обернулся; сначала он повернулся слишком сильно и беспомощно уставился в какую-то точку через несколько столиков от нашего.
— Господин Бирворт! — снова окликнул его Макс.
Он помахал рукой, привлек внимание учителя и жестом пригласил его подойти поближе.
Господин Бирворт сделал несколько шагов в нашу сторону; из-за стекол его очков недоверчиво смотрели на Макса влажные глаза. Как я теперь увидел, руки он держал в карманах пиджака.
— Мы ваши бывшие ученики, — сказал Макс с широкой ухмылкой. — Это Фред. Вы его точно помните. Фред Морман.
Господин Бирворт наклонил голову поближе к нашему столику и уставился на меня.
— Фред Морман, — сказал он.
Возможно, он думал, что, произнеся мое имя вслух, пробудит в себе какое-нибудь воспоминание. Но на его лице не появилось никаких признаков узнавания. Он посмотрел на Макса.
— Макс, — сказал Макс. — Макс Г.
Услышав эту фамилию, господин Бирворт шевельнул губами. Раздалось короткое чмоканье, и он облизнулся; в одном из уголков рта осталась горчица.
— Да-да, — сказал он тихо. — Я помню, кто ты такой.
Казалось, он хочет идти дальше, к двери, но удерживает себя. Его глаза приняли строгое выражение, словно он собрался выставить кого-то из класса за безобразное поведение.
— Могу я надеяться… — начал он, но не закончил фразу.
Между тем Макс скрестил руки на груди: он явно забавлялся. Господин Бирворт одернул пиджак и перевел взгляд с Макса на меня.
— Надеюсь, вы оба смогли пожать плоды обучения, независимо от того, чем занялись впоследствии. Всего доброго.
Быстрее, чем можно было бы ожидать от человека его возраста, он оказался у двери и, не оборачиваясь, вышел на улицу. Там он выпрямил спину и хотел было пройти мимо витрины, за которой стоял наш столик, но передумал и пошел по улице Бетховена в противоположную сторону.
— Ты можешь перевести мне это? — сказал Макс. — В последнее время мой французский стал не очень хорошим.
Я тяжело вздохнул, взял свой пивной бокал, увидел, что он пуст, и поставил его обратно.
— Плоды, — сказал я. — В этой метафоре школа предстает деревом, с которого собирают плоды. Потом мы начинаем заниматься делами. К счастью, у нас еще есть эти плоды. Для чего бы то ни было. Всего доброго.
— Да, — сказал Макс. — Или, как красиво говорят французы,
