Официантка поставила на стол свежевыжатый сок и мое пиво. С помощью пива я, наверное, смог бы погасить жар или хотя бы залить его источник, но рука предательски отказывалась схватить бокал.
Макс выпустил голубое облачко дыма, повисшее над нашими напитками, и впервые посмотрел мне прямо в глаза.
— Поэтому когда Сильвия утром увидела, что ты «случайно» курсируешь по улице Бетховена, я быстренько сложил один и один и получил, как ты понимаешь, два.
Я не уловил его взгляда, а потом подумал, что моя идея была вовсе не так хороша. Я посмотрел ему в глаза и снова не уловил его взгляда.
— Ничего страшного, — продолжил Макс. — Надо же установить на машину новую правую фару после небольшого столкновения у Северного морского канала. Но к чему все эти старания? Мой номер есть в телефонной книге. Ну и потом, в Амстердаме не так много Г.
Где-то в нижней части моей грудной клетки что-то оборвалось; точнее, такое ощущение бывает, когда ты спускаешься по лестнице и оступаешься, ошибочно думая, что уже побывал на нижней ступеньке.
— Лемхейс, — сказал я, решив, что ничего лучше этого я сказать не могу.
— Что? — спросил Макс.
— Лемхейс. Тот человек в гараже. Его фамилия не Лерхейс, а Лемхейс. Хенк Лемхейс.
— Я сказал «Лерхейс»?
— Да.
Мы помолчали. Макс закурил еще одну сигарету и залпом выпил бокал сока; я сделал то же со своим пивом.
— Ты хотел меня о чем-то спросить, — сказал Макс наконец.
— Что? — сказал я.
— Разве ты не хотел меня о чем-то спросить? Сначала ты заявляешься в «Тимбукту», потом пристаешь на улице к моей жене…
Я хотел было что-то ответить, но Макс поднес указательный палец к губам.
— Шутка, — сказал он. — Нет. Но я все время думал: когда же он наконец перейдет к делу? Может, я ошибаюсь. Но если я ошибаюсь, то хочу в этом убедиться.
Мне захотелось еще пива, и, попытавшись привлечь внимание официантки, я увидел, как открылась дверь туалета; господин Бирворт наконец управился со своими делами. Он попрощался с девушкой за стойкой и направился к выходу.
— Не смотри сразу, — сказал я.
— Куда? — спросил Макс и всем телом слегка повернулся на своем стуле.
— Тот тип, вон там, — сказал я, — который сейчас подойдет. Помнишь, кто это?
Макс прищурился и покачал головой.
— Понятия не имею, — сказал он. — Твой отец?
— Это Бирворт. Помнишь, учитель французского, который грыз ногти. У него еще была такая жена, похожая на свинью, с волосами ежиком. Она работала в библиотеке.
— Да иди ты! — сказал Макс. — Они же в свободное время занимались грязными делишками? Делишками, о которых лучше не думать слишком долго?
