Звезда Одессы | страница 55



В то же самое время раздавались и другие звуки, которые шли не от булочки, а изо рта мужчины. Я видел, как его язык что-то ищет внутри рта; сначала он колыхался у передних зубов, а потом снова исчезал в глубине, чтобы обстоятельно ощупать задние зубы. Рот раскрывался шире, и губы складывались в трубочку, направляясь к остаткам сэндвича, размачивая белый хлеб, который пальцы поднимали кверху.

Вообще-то, теперь я смотрел только на пальцы; эти пальцы, особенно обгрызенные до самых кутикул ногти, служили окончательным доказательством того, что я не ошибался с самого начала.

Эти пальцы — точнее, части пальцев, которые должны быть закрыты ногтями, — блестели в свете оплетенных бурыми корзинками лампочек, висевших над баром. На некоторых кутикулах виднелись остатки горчицы. Я подумал, что не видел господина Бирворта больше четверти века. Вероятно, все эти годы он не переставал грызть ногти; все это время зубы учителя французского снова и снова, все менее успешно, пытались зацепиться за остатки ногтей в отчаянных поисках отросшего ногтя.

Подумал я и о его жене. Я задался вопросом, жива ли она еще, а если да, то продолжает ли она щипать господина Бирворта за письку через ткань пижамы; продолжает ли хрюкать, как свинья, и стрижет ли волосы ежиком?

Я тихонько охнул, и в то же самое время господин Бирворт поднял голову и взглянул на меня. Его водянистые глаза таращились из-за толстых стекол очков, не подавая никаких признаков узнавания.

Я посмотрел в его глаза, белки которых пожелтели, словно старая газетная бумага, и вдруг совершенно ясно осознал, что его жена уже умерла; наверное, она чем-нибудь подавилась или одним дождливым утром просто осталась сидеть мертвой за столом во время завтрака. На столе, между крошками и остатками скорлупы только что облупленного яйца, медленно остывал ее кофе; так или иначе, господин Бирворт остался совсем один на всем белом свете, и уже никто не ущипнет его за пижамные штаны.

— Фред! — прозвучало из другого угла кафе.

Тон, которым выкрикнули мое имя, свидетельствовал о том, что меня окликали уже во второй раз, а первый я прозевал. У свободного столика возле входной двери стоял Макс и махал мне рукой.

— А Сильвия? — спросил я, усаживаясь напротив него.

На Максе была белая трикотажная спортивная куртка с капюшоном и серыми буквами «russell athletic»[26] на груди. Он потер руки и взял со стола меню.

— Ей надо было пройтись по магазинам, — сказал он.