— Ничего, — сказал я. — Сейчас все приделаем.
Порой тебе удается сделать что-нибудь в два счета, почти всегда — в тот момент, когда на это рассчитываешь меньше всего. Непринужденность можно разыграть, но, если притом изобразить убежденный вид, тебе поверят. Совершив несколько простых действий, я прикрепил половинки йо-йо друг к другу и аккуратно продернул между ними веревочку; на другом конце я сделал новую петельку и надел ее на средний палец девочки, продолжавшей всхлипывать. Я чувствовал себя добрым дядей из книжки с картинками, пусть даже из такой, в которой картинки иллюстрируют не всю историю. Сильвия тяжело вздохнула и снова посмотрела на часы.
— Знаешь, мне на самом деле нужно в банк, — сказала она. — Но если ты хочешь, я договорилась с Максом минут через пятнадцать… Тут, поблизости. Если ты тоже хочешь прийти… Думаю, Максу будет приятно.
— Может быть, вам лучше… — начал я, но Сильвия оборвала меня.
— В кафе «Делкави», — сказала она. — Знаешь, где это?
Я покачал головой, и она объяснила мне, как туда добраться.
Семнадцать минут спустя я во второй раз за утро вошел в «Делкави»; Макса и Сильвии пока не было. Я подумал, не обойти ли еще разок весь квартал, но в конце концов решил остаться: нужно было заглянуть в туалет.
Посетителей в «Делкави» было гораздо больше, чем в первый раз. Только в глубине, у стойки бара, оставались незанятыми два табурета. По пути в туалет мне пришлось протискиваться между этими барными табуретами и вешалкой с толстым слоем пальто.
На одном из табуретов, рядом с тем местом, где стойка поворачивала на сорок пять градусов, сидел старик в темно-коричневом пиджаке и ел сэндвич. Не помню, что именно в его сгорбленной позе, в том, как он подносил сэндвич ко рту, заставило меня замедлить шаг. Прежде чем закрыть за собой дверь туалета, я обернулся; лицо старика я мог видеть только в профиль, но ошибиться было невозможно.
Расстегнув ширинку и с хлопком открыв очко унитаза, я почувствовал, что у меня пылают щеки. Когда я, облегчившись, мыл руки, в зеркале над раковиной отразились два красных пятнышка у меня под глазами. Увидел я и ухмылку на своем лице. «Ну и ну», — сказал я вслух своему отражению в зеркале, вытирая руки. Прежде чем открыть дверь туалета, я повторил: «Ну и ну».
Оба места рядом со стариком были заняты. Я сел на один из свободных табуретов и подозвал девушку за стойкой.
— Пива, — сказал я.
Старик уже доедал свой сэндвич. Как я теперь разглядел, это был гамбургер — или то, что от него оставалось. Старик наклонял голову низко, почти до тарелки, очевидно стремясь как можно больше сократить расстояние между тарелкой и ртом. Его пальцы шарили по булочке, но не находили в ней опоры; когда старик наконец крепко ухватывал ее, булочка издавала короткий сопящий звук.
