– Проследи, чтобы она не замёрзла – произнёс испанец с румпеля, бросая свой плащ турку.
– Не простудись, – сказал турок, заворачивая Лютик в складки плаща.
– Не думаю, что это так уж важно, – ответила она, – учитывая, что вы убьёте меня на рассвете.
– Это его работа, – сказал турок, указывая на сицилийца, который оборачивал тканью свои порезы. – Мы будем только держать тебя.
– Придержи свой тупой язык, – велел сицилиец.
Турок тут же замолчал.
– Я не думаю, что он такой уж и глупый, – заметила Лютик. – И ещё я не думаю, что ты такой уж и умный, с бросанием крови в воду и всем таким. Я бы не назвала это мышлением на пятёрку.
– Но это же сработало? Ты вернулась, верно? – Сицилиец подошёл к ней. – Когда женщины достаточно напуганы, они кричат.
– Но я не кричала; вышла луна, – ответила Лютик с оттенком торжества в голосе.
Сицилиец ударил её.
– Достаточно, – сказал турок.
Маленький горбун посмотрел прямо на гиганта.
– Собираешься драться со мною? Не думаю, что ты хочешь этого.
– Нет, сэр, – пробормотал турок. – Нет. Но не используй силу. Прошу. Сила моя. Бей меня, если хочешь. Мне всё равно.
Сицилиец вернулся на другой край лодки.
– Она
закричала бы, – сказал он. – Она была
готовазакричать. Мой план был
идеален, как идеальны
всемои планы. Лишь показавшаяся не вовремя луна лишила меня совершенной победы. – Он сурово нахмурился, глядя на висевший над ними жёлтый полумесяц. Затем посмотрел вперёд. – Вон! – Он ткнул пальцем. – Скалы Безумия.
Скалы Безумия. Они прямо и отвесно поднимались из воды, на тысячу футов в ночь. Через них проходил кратчайший маршрут между Флорином и Гульденом, но никто никогда не пользовался им, вместо этого, теряя многие мили, их оплывали по длинному пути. Не то, чтобы Скалы невозможно было покорить, за один лишь последний век на них удалось взобраться двоим.
– Плыви прямо к самой крутой части, – скомандовал сицилиец.
Испанец сказал:
– Я это и делаю.
Лютик не понимала, что они делают. Подняться на Скалы почти невозможно, подумала она; и никто никогда не упоминал тайных проходов сквозь них. Но тем не менее они подплывали всё ближе и ближе к огромным камням, уже меньше чем в четверти мили от них.
Впервые сицилиец позволил себе улыбнуться.
– Всё хорошо. Я боялся, что твоё небольшое купание могло стоить мне слишком много времени. У меня был час форы. И теперь ещё осталось около пятидесяти минут. Мы на мили опережаем всех и в безопасности, в безопасности, в безопасности.
