Подводу и мешок картошки он хлопцам дал, а через день сам пришел в отряд. Отговаривать его никто не стал, тем более что и надобность в его старостовстве отпала: Липница целиком перешла под партизанский контроль.
— Пригнал кобылу и четырех коней. Поехал в область и — на тебе! — встречаю знакомого командира части, с ним и махнул в Гродно. Лошади выбракованные, к воинской службе негожие, да нам еще послужат, а кобыла хорошая, и четырех лет нету. Ее-то чуть выпросил — на обзаведение, на расплод, — выкладывал свои новости Змитрок. — Зашел в хату, а Христина и говорит, что ты вернулся. Оказывается, и правда. Ты, вижу, время попусту не терял, успел уже и хибару слепить.
— Вопщетки, решил место для работы узаконить. Теперь-то еще ничего, а пойдут дожди, снег, из сырого дерева немного толкового сотворишь, да и инструменты ржавеют, — ответил Игнат и открыл дверь в мастерскую.
Змитрок повел глазами по стенам, глянул на потолок и повернул к выходу, начал плевать на папиросу.
— Я уже собирался поспрашивать мастерового человека, чтоб поглядел паровик, что там не в порядке. Мельницу край надо запускать, а если б еще и циркулярку потянул, то и совсем как паны зажили бы… Так ты, может, завтра и прикинешь, что там и как, а к полудню и я подойду. Бульбу надо хватать, пока погода держится, — Змитрок говорил все это, идя по двору к воротам и поглядывая на небо, точно оно в любую минуту могло испортить всю обедню.
— Вопщетки, я потому и подгонял себя со своей работой, бытта знал, что кто-то про меня вспомнит, — то ли в шутку, то ли всерьез заметил Игнат.
— Не слишком много есть кого вспоминать. Ты да я, да мы с тобой, да еще несколько человек — вот и все наши мужчины, — ответил Змитрок, протягивая руку. — Командир этот мой сказал, что скоро мужиков должно прибавиться, начали отпускать.
— Кто жив, рано или поздно объявится, — молвил Игнат.
Змитрок кивнул головой и подался в конец села, веско, будто припечатывая что-то на дороге, ступая большими ногами в тяжелых яловых сапогах.
Игнат посмотрел ему вслед, пока Змитрок не завернул за изгородь, и пошел в хату. С мастерской он разобрался, хотелось некой иной работы. Сколько же топтаться на своем дворе?
— Ты на уток? — поинтересовался Леник, увидев, что отец берет ружье, патроны.
— На уток.
— Можно и мне с тобой?
— Можно, сын, можно. Только ты будешь загонщиком. Пиджачок надень, а то комары съедят.
— Загонщиком так загонщиком, — обрадовался Леник.
На болотце вышли одновременно: отец с одной стороны, сын — с другой. Игнат укрылся за кустом, обочь чистой лощинки, в которую переходило болотце. По его прикидке, в эту сторону должны тянуть поднятые утки, если только они тут есть.
