Рудаков, пожав плечами, ответил:
— Но приказ запрещает вести оперативную работу против замполитов.
— Запрещает, говоришь?
— Так точно! Приказ председателя КГБ номер…
— Да погоди ты с приказом! — перебил Лысов. — По-твоему, выходит, коммунисту — замполиту Кучину — можно пороть антисоветчину, а рядовому — комсомольцу Аргутинскому — нельзя? Как это понимать?
Рудаков смешался, но быстро нашелся:
— Товарищ полковник, там же была целая группа?! Антисоветские высказывания допускались неоднократно, тем более в адрес первого лица государства. Чистая 70-я статья!
— Саша, ну что ты мне этой статьей тычешь?! — начал терять терпение Лысов. — Ну, собрались пацаны, потрепали языками без всякой задней мысли, а ты их сразу в антисоветчики. Так же нельзя! За статьей надо человека видеть!
— Товарищ полковник, Аргутинский не пацан, у него за спиной три курса университета, — упрямо гнул свое Рудаков.
— Три курса? А ты себя в его годы вспомни, — и, не услышав ответа, Лысов подчеркнул: — Саша, сломать жизнь человеку, тем более с нашими возможностями легко, а вот исправить трудно. Поэтому, если замполит с головой и языком не дружит, пригласи Аргутинского к себе и прочисти ему мозги. Ты понял?
— Так точно, товарищ полковник, — уныло обронил Рудаков и поднялся на выход.
— Э-э, Саша, постой, так не пойдет! Ты чего нос повесил? — остановил его Лысов.
— Ведь перспективное дело было, товарищ полковник, — в голосе Рудакова звучали горечь и обида.
— Опять ты за свое! Да не уйдут от тебя твои дела, если будешь пахать и смекалку контрразведывательную проявлять, глядишь, генералом станешь!
Слова полковника Лысова оказались пророческими. Спустя 23 года, лейтенант Рудаков стал генерал-майором, начальником управления ФСБ по Оренбургской ракетной армии. И сейчас, глядя на молодого, ершистого Устинова, напоминавшего ему самого себя в далекой юности, он с теплотой произнес:
— Что, Иван Лаврентьевич, небось на меня — ретрограда обижаешься?
Устинов встрепенулся и, смущаясь, произнес:
— Никак нет, товарищ генерал, как можно! Извините, занесло.
— Понимаю, тебя, Иван. Молодец, что сразу не сыграл отбой, а пытался отстоять свою точку зрения. Аргументов не хватило, пытался эмоциями заменить, а вот это лишнее. В нашей работе они плохой советчик, слишком далеко могут завести.
— Понял, товарищ генерал, но по Ефимову факт к факту в яблочко бьет.
Рудаков улыбнулся и добродушно заметил:
— Вот что, Робин Гуд, не горячись. Ты на эти факты посмотри с холодной головой.
