Их глаза еще искали, куда стрелять, Анна, как пружина, прыгнула вперед, врезалась в грудь канзорца с огнестрелом, его оружие отлетело в сторону, оба свалились, девушка вскочила на спину солдата, не давая ему встать, упала на него всем весом, он как раз поднял голову, пытаясь скинуть насевшую — она ухватила его лицо и шею перчатками и выпустила испепеляющий огонь.
Лицо его заполнило яростное пламя, солдат страшно закричал, первый арбалетный болт свистнул у Анны над головой; второй пробил доспех и впился в ребра, но совсем не глубоко. Застонав, она удержала захват, запах горелого мяса и волос ударил в ноздри. Оба стрелявших бросили арбалеты и кинулись на нее, выхватывая оружие. Огненную смерть они не метали, потому что еще не понимали, что их товарищ обречен. Бьющийся в конвульсиях, сгорающий заживо солдат скинул девушку, он скреб руками обугленное лицо и шею, но затихал на глазах.
Анна, словно ветер, увернулась от удара клевцом, перехватила руку, рванула бьющего на себя, и с силой швырнула его вниз по склону холма. Солдат не мог ожидать такой силы от женщины, да и не от всякого воина-мужчины — вскрикнув, пролетел два метра по воздуху, еще метра три прокатился по склону, но черноволосая уже не смотрела. Удар коротким, тяжелым моргенштерном пришелся ей в грудь и вмял недостаточно мощные пластины легкого доспеха. Торчащие шипы дотянулись до тела. Переборов инстинкт отшатнуться, девушка наоборот, качнулась вперед, удерживая засевшую в доспехе шипастую палицу, поймала перчаткой лезвие меча, дернула изо всех сил и сломала клинок, тут же вонзив осколок солдату глубоко в руку. Изумление, вспыхнувшее в глазах канзорца, сменилось ненавистью и болью, он выдрал из Анны моргенштерн и сразу обрушил снова. Она инстинктивно прикрылась уже поврежденной левой рукой, шипы пробили наруч и врезались в мясо, боль на мгновение оглушила — ничего не соображая, черноволосая с криком накинулась на врага, молотя здоровой рукой воздух; тот увернулся и ударил ее ногой в живот.
Упав, не стала откатываться в сторону, вопреки его ожиданиям. Терять ей было совершенно нечего, Анна схватила его рукой за ногу, дернула со всей своей силищей и свалила на землю. Хрипя, дважды врезала ему ногой в пах, и хотя там был надежный, железный канзорский гульфик, девушка вмяла его, и с наслаждением услышала, как наконец ее враг тоже орет от боли, сгибаясь пополам.
Не теряя ни секунды, она вскочила во весь рост, подтянув израненную руку к здоровой, насколько смогла — и всем весом рухнула латными перчатками согнувшемуся канзорцу прямо в лицо. Удар, он дернулся, потерял сознание, но и сама черноволосая выла от боли, сжавшись на земле рядом с ним. Пуля в кости нарывала так, что небо в глазах стало черным.
