— Гремлины! Лечи гремлинов!
Жрица непонимающе смотрела на нее, будто память о взрыве ей вышибло начисто.
— Мы умираем, Алейна. Сейчас нас убьют. Гремлины включат Стального!
Проблеск понимания разгорелся в темно-зеленых глазах. Застонав, держась за бок, девчонка рванулась к тускло блестящему латному воину. Анна вскочила во весь рост, чтобы закрыть ее от выстрела снайпера: перезарядить он еще не мог успеть, но вдруг у него с собой два взведенных огнестрела!..
И увидела, что первые трое взбирающихся наверх солдат уже метрах в сорока от нее, вот-вот окажутся на вершине Холма. Они не станут ждать, пока добегут все сразу — за это время Лисы могут привести друг друга в сознание, поэтому канзорцы будут атаковать как можно быстрее. И хотя так было гораздо, гораздо хуже — но в этом крылся единственный шанс остаться в живых.
Анне надо только прикрыть Алейну, пока она не разбудит гремлинов, чтобы те включили Дмитриуса. Если получится… тогда появится маленький, трепетный шанс… Еще секунду… Алейна пропала из вида.
Анна, пригнувшись и петляя, помчалась назад, на вершину Холма, чтобы снайпер не мог ее видеть, здоровой рукой рванула другой пузырек с пояса, пузатый и тяжелый. Снайпер выстрелил ей вслед, но черноволосая была очень быстрой, пуля мимолетно черкнула по ребру, обожгла раскаленным ударом, рванув доспех.
Взбежав наверх, девушка развернулась, упала в гущу травы. Вылила вязник прямо в рану на плече, закусив губы и рвущийся из них крик. Вязкая, темная жидкость, источая древесный дым, впиталась в рану. Анна чувствовала, как плоть деревенеет и смыкается — прямо с пулей, засевшей в кости, как гаснет боль в одеревеневшем мясе снаружи, но черным нарывом беснуется внутри. Утерла мокрое от слез лицо и всунула здоровую руку в латную перчатку, зажим клацнул, перчатка, как влитая, сжалась на кулаке. В узорных перчатках едва заметно мерцал огонь.
Закрыв глаза, черноволосая увидела символ, всегда горящий глубоко в темноте ее разума, вгляделась в него — и привычно почувствовала, как входит в транс. Время замедлилось, сердце застучало ровнее, руки налились уверенностью. Подобравшись, Анна застыла, готовая к прыжку. Пан или пропал. Жизнь или смерть.
Трое появились на вершине одновременно.
Церштурунги, «уничтожители», охотники на магов. Легкие доспехи, быстрые ноги, взмыленные от подъема красные лица и смерть у каждого в руках — у двоих ручные арбалеты, у одного малый огнестрел. На хитрых перевязях по два оружия: клевец и меч, топор и чекан, меч и палица-моргенштерн. И у каждого по одной «огненной смерти» на бедре, пузыри с жидким огнем, который почти невозможно потушить.
