ничего не получалось. Я расплакалась.
Внезапно Мартин сказал:
— Лучше не делай этого.
— Чего? — огрызнулась я.
— Ты всегда закрываешь лицо, когда мы разговариваем.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как он приблизился. Когда он положил руки
на мои запястья, я подпрыгнула, вздрогнула, хотя знала, что он преодолел барьер между
нами.
— Позволь мне посмотреть на тебя. — Его захват усилился, решительный, но
безболезненный, и он убрал мои руки в сторону.
Я плакала. Не сильные отвратительные рыдания, нет, не так. Обычно я плакала
молча, в подушку. Я редко плакала. Последний раз я плакала, когда умер мой кот в средней
школе. Моя мама добавила очередной пункт к нашей еженедельной повестке: "Новый кот
для Кэйтлин — Плюсы\Минусы".
— Зачем ты так? — Голос Мартина напугал меня, потому что был таким... нежным.
Я подняла на него слезящиеся глаза, мне пришлось прикусить губу, чтобы мой
подбородок перестал содрогаться. Его взгляд соответствовал его нежному тону. Он выглядел
немного обеспокоенным и любопытным.
— Ты боишься, когда на тебя смотрят?
Прочистив горло, я посмотрела через его плечо.
— Просто потому, что я не готова сделать следующий шаг в физической близости,
не значит, что я боюсь, чтобы на меня смотрели.
— Согласен, не значит. Но ты напугана, Кэйтлин. Каждая дискуссия с тобой
логична, все проанализировано и аргументировано. Ты чувствуешь влечение к чему-либо?
— Конечно.
— К чему?
— Я люблю родителей. — Я сказала это запинаясь, это было неубедительно. Не то
чтобы любовь к родителям неубедительна, но единственное, что я смогла придумать близкое
к влечению, была моя любовь к родителям.
43
Накал Страстей
Пенни Рейд
— Я не об этом говорил, и ты знаешь. — Я скрежетала зубами, не уверенная, что
сказать.
Повернувшись, Мартин приподнял меня с собой, усаживаясь на месте. Потянув меня
на себя, руками двигая по моему телу, он расположил меня так, как ему нравилось — лицом
к себе, так, чтобы я оседлала его бедра. И я позволила ему, потому что была потеряна. Этот
разговор вводил меня в заблуждение.
Влечение... было запутанным понятием для меня, ведь оно само по себе было
странной, запутанной вещью. Я упрекала себя, чувствуя себя неуклюжей и глупой, и да, по-
детски. Как влечение могло быть настолько чуждым? Я достаточно прочитала об этом в
книгах. Теоретически я знала, что оно в себя включает. Я чувствовала некое влечение к
