Прынцесса из ЧК | страница 30
В дверь робко постучали, и, не дожидаясь ответа, в дом вошла Лизка. Потопталась неуверенно на пороге. Потом, не крестя лба, прошла к сестре. Вид у нее был как у побитой собаки, даже глаз не поднимала. "Чувствует, что виновата, - подумала Агаша. - Могла бы хоть детей вывести из этого овина!"
И, разглядывая сестру, невольно вспомнила, какой видела ее последний раз, в 1915 году. Юная, несмотря ни на что - свежая, с толстой каштановой косой, Лизка мало походила на себя нынешнюю, исхудавшую, коротко стриженную, в штанах. Мужик мужиком. И пахло-то от нее как от холостого, неустроенного мужика: потом, махоркой и самогоном. Старшая сестра молчала, все пытаясь понять, как та добрая, нескладная девушка, набожная и тихая, превратилась в чекиста, расстреливавшего баб, повинных только в том, что не бросили своих мужиков? Лиза села рядом, нерешительно положила маленькую, холодную и потную ладошку на темную, со вздутыми венами руку сестры. Помолчав, сказала хрипло, словно отвечая на незаданный вопрос:
- Прости, я не могла иначе, Агаша...
От этого прокуренного, хриплого голоса, от Лизкиной уверенности в своей правоте Агашу передернуло, она стряхнула ладонь сестры, как змею с руки, зашипела, чтобы не перебудить детей:
- Прости? Ах ты, паскуда, палач, убийца окаянная! Вон с глаз моих!
Раньше бы Лиза расплакалась, стала бы умолять сестру, оправдываться. Но теперь она только побелела, вскочила, и свистящим шепотом ответила:
- Хорошо, я уйду! Но сначала послушай! Лучше тебе отсюда уехать и выправить документы на девичью фамилию на весь твой кагал. Я могу тебе помочь. Надумаешь, приходи. Я посодействую, да уезжай в какой-нибудь город, там тебе легче будет.
И, поджав губы, резко повернулась и вышла из дома. Задыхаясь, Агаша прижала руки к груди: сердце защемило. Бросилась из избы и, повалившись на огороде лицом в грядку, разрыдалась.
27 июля 1921 года
- Опять опаздываешь, Штоклянд, - добродушно проворчал Клява, покосившись на вошедшего в штаб Марка. - И Лизавету портишь. Расписались, что ли?
Марк утвердительно кивнул. Клява протянул ему широкую, мозолистую руку, крепко пожал и произнес, пряча в льняных усах улыбку:
- Ну, поздравляю. И тебя, Лиза. Как теперь тебя везде писать? Громовой или Штоклянд?
- По мужу, - ответила она. И не смогла скрыть радостной, счастливой улыбки. Опустила ресницы и, смутившись окончательно, покраснела.
- Это что за старорежимные штучки? - рассмеялся Серега Свободин. Только замуж вышла, а уже и голову склонять, и глазки опускать научилась. Смотри, переродишься из идейного коммуниста и борца за мировую революцию в мещанку. Ты, Марк, ей этого не позволяй. Хотя что тебе доверять? Есть у тебя эта буржуазная отрыжка...