Прынцесса из ЧК | страница 29



- Правда выпускают!

Постепенно из дверей появились и остальные. Грязные, лохматые, они шли, с трудом переставляя непослушные ноги. Агаша - малыш на руках, трое старших детей цепляются за юбку - появилась одной из последних. Первенец осторожно поддерживал мать. Малыш у нее на руках вопил благим матом. Подслеповато щурясь, Агаша окинула взглядом стоявшие поодаль фигуры в кожанках, на Лизе задержалась чуть дольше и хотела было пройти мимо, но Устимов окликнул ее:

- Агафья Петровна!

Она так же медленно, путаясь ногами в загаженной юбке (грудничка понос прохватил), подошла к ним. Лиза ожидала увидеть нечто жалкое, но вид измученной, постаревшей сестры поразил ее больше, чем она предполагала. Заметив, как дрогнули ее губы, Марк больно впился ей в запястье пальцами. Лиза смогла сделать сочувствующее лицо постороннего человека.

- Возьми у матери дитя-то, - велел Устимов старшему. И начал, с трудом подбирая слова, рубя фразы: - Агафья Петровна, муж ваш, Степан Федоров... Оказал нам большое содействие при ликвидации банды. Он погиб при исполнении задания... Мы сожалеем...

Агаша хрипло вскрикнула, пошатнулась, но не упала. И не заплакала. Пронзительными синими глазами обвела всех троих.

- Мы сожалеем, - прошелестела Лиза едва слышно вслед за Устимовым.

Марк скорбно кивнул.

- Дома вам помогут наши красноармейцы, и прибраться, и с похоронами, сказал Устимов. - Вы уж простите нас, мы вынуждены были вас держать с заложниками, чтобы не выдать нашего агента. К сожалению, все так вот...

Он окончательно сбился, махнул рукой, закашлялся, пытаясь скрыть слезы: уж больно жалкой была эта баба, взгляд ее душу рвал.

Больше всего Агаше хотелось остаться одной, сесть на лавку и нареветься. Но надо было позаботиться о детях: перемыть их, накормить, застирать белье и найти чистую одежду для мертвого мужа. Красноармейцы добросовестно помогали ей, но Агашу злило само присутствие этих громогласных, вонючих парней в доме убитого ими человека.

Наконец она осталась одна. За окнами смеркалось. Дети спали, даже меньшой, маявшийся эти дни животом, и тот унялся. Агаша наконец-то опустилась на лавку у окна, тупо посмотрела на лежащего мужа, такого чинного и спокойного, каким он никогда не был при жизни. Мысли текли как-то сами по себе, словно в полусне, мелькали обрывками. Вот в этом доме недели еще не прошло как топталась у печки острая на язык, но незлая свекровь. Степан был жив, прятался где-то в лесах, часто наведывался по ночам. Когда она видела его в последний раз, он был сильно поддатый, веселый, все играл, заваливая ее в траву, смеялся. Она вспомнила, как отбивалась от него, полушутя-полусерьезно, вспомнила вкус его поцелуев. Кто же знал, что в последний раз все было? А вот заплакать Агаша не могла- слезы словно смерзлись внутри, ледяной глыбой навалились на сердце, тянули и разрывали голову противной, ноющей болью.