Все в воображении Амти было идеально: ее картины, ее одежда, вся ее жизнь. В воображении Амти она поступила в художественную академию, окончила ее с отличием и жила в большой и просторной квартире.
В воображении Амти, она не была Инкарни. Инкарни вообще не было. И Перфекти не было. Дети бога и богини, как глупо. Все были самыми обычными людьми. Можно даже без магии. Наверное, лучше даже без магии. Чудесный был бы мир.
Почти эротические фантазии Амти о вручении ей государственной премии прервал шорох. Она открыла глаза, обнаружив себя продрогшей в центре пустого футбольного поля во дворе школы.
Ослепляюще белый свет фонаря погружал в еще большую тьму все, что находилось за пределами поля. Шорох доносился от кустов, будто сухие ветки встрепал неожиданный порыв ветра. Однако никакого ветра не было. Амти прислушалась. Снова шорох, снова тишина. Среди деревьев и кустов что-то петляло, Амти услышала треск ломавшихся веток.
Амти не сразу поняла, что пугает ее в этом шуме, казалось бы, самом обычном. А когда поняла, то почти мгновенно задрожала и вовсе не от холода. Шорох, шелест, хруст ломавшихся веток были громкими, но недостаточно громкими, чтобы заглушить звук шагов по снегу. А вот его не было. Амти боялась выйти из круга света, а что-то расхаживало перед ней, за тонкой преградой сетки, будто дикий зверь.
Только в клетке была она.
— Что? — сказала Амти громко. — Решил меня забрать, да? Чудесно!
Она нащупала было в сумке пистолет, а потом вдруг отпустила его. Она крикнула:
— Давай! Вперед! Забирай меня! Мне плевать! Мне абсолютно плевать на тебя! Можешь сожрать меня! Можешь сделать из меня чучело! Может башку мне откусить! Да! Откуси мне нахрен башку! Без тебя проблем хватает, м…мудак! Да, мудак! Да пошел ты! Я тебя не боюсь! Вообще!
Амти выступила из круга света, оказавшись в разрастающейся темноте и тут же громко добавила:
— Ладно, я тебя боюсь! Я всех боюсь! Но мне плевать! Жри!
Она услышала угрожающий, звериный рык. Так рычат большие хищники, но в этом звуке было что-то разумное, будто хищник насмехался над ней. А потом она услышала в голове его голос, совершенно звериный, но неопределимый при том. Он явно, Амти поняла это каким-то шестым, неразумным чувством, принадлежал существу женского пола. Это был голос змеи, голос львицы, голос волчицы, в нем мешались и птичьи голоса. Этот невозможный, неправильный голос выплевывал человеческие слова.
— Ты не подходишь, — говорил он.
