«Потерпите, граф, — пообещал он Вальке. — Подождите, пока спадет жара и выпадет снег. Не надо развенчивать легенду о моей силе… Серьезно, потерпи, старик… Сейчас мне тебя не подмять. Я задыхаюсь уже от одного того, что ношу по этому пеклу пятнадцать килограммов лишнего веса, а ты — бороться!»
«К чему? — усмехаясь, думал он. Пусть у парня останется иллюзия, что я боюсь оказаться внизу. Он еще не знает, что подминать людей под себя — совсем не шоколадные конфеты, сладкого мало».
Была уже ночь. Ребята еще не приехали. А Зойка и вообще могла не прийти.
«Надо выспаться, — заставлял себя Валахов. — Надо думать про верблюдов и баранов, тогда уснешь. Завтра надо взять в долг у нефтяников сухой штукатурки и начать отделочные работы в яслях и в четвертом жилом доме, и еще надо…» — И контуры завтрашнего дня уже почти ясно наметились в его голове.
Валахов как специалист уже кое-чего стоил. Строительный мир, которому до легенд было очень мало дела, успел узнать про узеньцев. Те, кого это интересовало, знали про их работу. Знали, что Валахов и его ребята сумели за полтора года построить Узень. Знали, как нелегко им это досталось и сколько они хлебнули пыли.
Вообще, нормально по планам и графикам, чтобы построить Узень, нужно было как минимум четыре года. Они построили ее за полтора, и построили как положено. Это знали почти все транспортные строители, и примерно к концу первого года работы на имя Валахова начали приходить письма. Валахова с его орлами приглашали «к черту на кулички» и «недалеко от Москвы». Сулили вместе с золотыми горами трехкомнатные квартиры и трехокладные премии… Все это была известная песенка. Но главное в этих письмах было — приезжайте, вы нужны!
«Вот, на любую стройку Союза!» — выбрасывая на стол несколько таких писем, один раз, когда у него зашел крупный разговор с начальником строительства Карпенко, заявил Валахов. Карпенко пробежал глазами первые попавшие под руку два письма и положил их в карман, а остальные отодвинул в сторону.
Увидев, как старательно он это сделал, Валахов сразу же пожалел, что начал хвастаться.
«Вы, молодой человек, — сказал Карпенко тихо и холодно, — совершенно зря тут со мной торгуетесь. Мы не на базаре и не на панели. И зря показываете мне эти бумажки — я и без них знаю, что вы как строитель начинаете более или менее котироваться. — Помолчав и так и не взглянув на Валахова, он нашел нужным добавить: — Не желающих работать на Мангышлаке я не смею задерживать, мне просто не дано такого права».
