Был год, когда заговорили пули
Почти на всех восточных рубежах,
Когда, расставшись с храбростью в Кабуле.
Бежал забытый ныне падишах.
День шел за днем,
И было нелегко в них
Угадывать событий бурный ход.
Уже в горах орудовал полковник
Английской службы.
И совсем не тот,
Что, в оперном красуясь опереньи
И в романтичной доблести во всей,
По розовым пескам стихотворений
Как бескорыстный бродит Одиссей,
Не тот чудак,
Обманутый жестоко,
За дымовой завесою легенд, —
А злобный враг свободного Востока,
Британских банков бешеный агент,
На знамени которого нашито
Одно лишь слово черное — «война»,
Кто ради злого золота наживы
На племена бросает племена.
В Таджикистане бесновалось байство,
Почуя смерть.
Был славный год, когда
У нас входила в сельское хозяйство
Победа коллективного труда.
А там, уже заботясь о начале
Военных дней,
В предательской тиши
Английские винтовки получали
Бухарского эмира курбаши.
В пылу религиозной дисциплины
Муллы в мечетях выбились из сил.
— Пора обрушить горы на долины! —
Какой-то дервиш пьяный возгласил. —
Пусть каждый будет злобен и неистов,
Душою тверд и на решенья скор,
Чтобы окрасить кровью коммунистов
Седые реки, льющиеся с гор. —
И был решен поход огня и стали
На городок, затерянный в горах,
Куда и самолеты не летали,
Где цвел урюк, белея, во дворах.
Он назывался городом — поселок,
В котором сотня глиняных домов
Раскинулась на желтизне холмов
Среди арыков быстрых и веселых.
И был в широкой впадине, внизу,
Украшен круглой площадью базарной,
И ничего не знал о легендарной
Судьбе, пересекающей грозу.
А по ущельям конница скакала,
И к вечным льдам
Среди суровой мглы
Шли по ночам наймиты аксакалов
Готовить путь для банды Файзулы.
Уже на перевалах лицемерных
Лежали кошмы лентою рябой,
Чтоб не скользили кони правоверных,
По ледникам шагая на разбой.
Чтобы, тайком пробравшись через горы
Тропой, пробитою сквозь лед и снег,
Мог Файзула обрушиться на город
С отрядом в полтораста человек.
