Медленно, стараясь протянуть время, поднялся по лестнице, повернул ключ в замке.
— Алексей Петрович приехал! — крикнули на кухне.
Тотчас население коммунальной квартиры высыпало в коридор — выбежали сразу все, будто сидели, притаясь за дверью, в ожидании моего возвращения.
— Где же Андрей? — удивился я.
— Андрей Иванович в институте. Хоть и выходной, а в институте. Прилетел на прошлой неделе. Думал, что вы уже дома. Загорел больше вас!
— Спрашивал меня кто-нибудь?
— Елизавета Гавриловна. Каждый день…
Еще бы!
Я подошел к телефону:
— Лиза? Это я. Здравствуй!.. Да, только что… Приезжай — расскажу… Здоров, здоров… И вот что: захвати Андрея по дороге. Он в лаборатории… Там нет телефона… Фотографии? Привез. Получилось хорошо… Увидишь…
Завтра или послезавтра фотографии появятся в газетах. Нехорошо, если Лиза узнает обо всем не от меня, а из газет.
Переодевшись, я поднялся на крышу, чтобы полюбоваться городом.
Внизу текла Москва-река. В воде отражались белые облака, зеленые деревья бульваров и красная Кремлевская стена. Будто крылья вырастали, когда смотрел отсюда на Москву.
Я любил ее такой — в яркий солнечный день. Но мне нравилась она и в туман, и звездной ночью, и в искрящемся зимнем уборе.
Всегда ободряла, радовала, успокаивала.
Только сегодня, несмотря ни на что, оставался осадок на душе. Я не мог забыть о фотографиях.
Да, ни одно из моих возвращений не было таким печальным. Какое же это было по счету возвращение?…
После окончания университета я зимовал на Северной Земле. Второе лето плавал в море Лаптевых и на гидрографическом судне «Гусляр», уточняя границы материковой отмели. Отплавал — вернулся. Зиму провел в Москве и снова улетел в Арктику, на этот раз на остров Котельный, в группе Новосибирских островов.
С каждым годом, как видит читатель, подбирался все ближе к «нашей» земле, к району «белого пятна» в Восточно-Сибирском море.
«Белые пятна» на географической карте нельзя закрепить за собой. В любой момент может выдвинуться из тьмы некто, шагнуть к «белому пятну» и стереть его с карты одним взмахом руки.
Текльтон, правда, уже не мог сделать этого. Он умер, «не прозрев», как говорили мы с Андреем, то есть так и не узнав, что слева по борту остались неизвестные острова.
Это был один из последних иностранных путешественников, побывавших в русском секторе Арктики. Кончилось время, когда к берегам Сибири жались норвежские, американский, английские корабли, пытавшиеся подобраться отсюда к полюсу. Кончилась эпоха случайных набегов, одиночных вылазок в Арктику. Советский Союз предпринял ее планомерное, последовательное освоение.
