— Да я-то тут причем? — сказала она, отстраняя Сашу жестом. — Извините. Нет.
И он не остановил ее, разом утратив способность убеждать.
Времени на хождение, высматривание и уговоры ушло немало. Саша ощупывал портфель — слежавшуюся на дне массу — и нервно ухмылялся; несмотря на досаду, он сознавал смешные стороны своего положения. Догадавшись наконец, что в смешном положении и сам смешон, Саша не мог больше понимать свои намерении в торжественном смысле. Тогда все стало просто.
— Девушка, — сказал он, улыбаясь, — мне почему-то кажется, вы не оставите человека в беде.
Она улыбнулась в ответ, девочка с грустными глазами и коротеньким плоским носиком. Добрая ее улыбка хранила настроение ушедшей в себя печали.
— Вот посмотрите, — он показал содержимое портфеля.
— Ого!
— Подарок невесте. Нужно подобрать по руке, а у вас такая. — Она тоже глянула на запястье. — Браслет. Поможете подобрать?
Весело объяснились с продавщицей, которая, принимая их за влюбленную пару, тоже начала улыбаться. Как старые знакомые, болтали между собой и естественно перешли на ты.
На улице он передал ей коробочки с украшениями, помог продеть серьги.
— Хорошо? — изогнув кисть, девушка картинно приподняла руку, браслет скользнул.
— Хорошо, — подтвердил Саша.
— Снимать или оставить? — пошутила она.
— Оставить, это тебе, — сказал он первый раз без улыбки.
Она почувствовала беспокойство и, не понимая еще недоразумения, взялась за браслет.
— На!
Саша проворно отскочил.
— Забери! — убедительно повторила она дрогнувшим в предчувствии слез голосом. — Что ты такое?.. Возьми!
Он побежал не слишком быстро, только чтобы не настигла. Но она и не пыталась угнаться.
— На же! — крикнула она, сдерживая слезы. — Возьми! — приходилось напрягаться, чтобы он услышал.
— Ты замечательная девчонка! — прокричал Саша. — Прощай!
— Как тебя зовут? — с надрывом крикнула она.
— Саша! — крикнул он.
— Ира! — крикнула она.
Избавив себя от денег, Саша вернул себе известное хладнокровие. Чудилось, что самое главное и трудное уже позади. За долгую бессонную ночь он побывал во всех возможных позициях, повернул дело и так и эдак, сочинив немало изобретательных сценариев того, как будет себя вести, но сейчас не мучился выбором и не мудрил. Просто набрал Трескина и сказал в трубку, едва тот откликнулся:
— Трескин, я думаю отказаться от сотрудничества.
— Ага! — отозвался Трескин с чувством, но бессмысленно. Казалось, Саша ничего уже и произнести не мог без того, чтобы не вызвать у Трескина горячий отклик. Потом он помолчал и сказал совсем другим тоном: — Не фига себе!
