– Имеет возлюбленную!
– Спасибо, Накашидзе!
– Но она замужем!
– Спасибо, Накашидзе!
Нуну ещё раз взглянула на меня погасшими вдруг глазами и вышла.
– Погоди, доктор! – крикнул я вдогонку.
– Что тебе, Накашидзе? – вернулась Нуну.
– Ту ночь, перед судом, я и Лимон… Мы не спали… Я спросил Лимона, почему он не спит…
– А он что?
– Сказал, что любит тебя. Так он сказал…
– Спасибо, Накашидзе, ты хороший парень!..
В полдень в мою камеру ввели нового заключенного. Худой, сутуловатый, коротко остриженный, с зеленым туристским рюкзаком в руке, он стал посредине камеры и уставился на меня темными испуганными глазами, как бы ожидая указаний, что ему делать дальше. Я улыбнулся. Он ответил недоверчивой улыбкой. Я продолжал ждать на своей галерке. Он по-прежнему стоял и молчал. Я вспомнил свой первый день в тюрьме. Тогда и я, наверно, выглядел таким же растерянным.
– Ну, что, остался там кто-нибудь? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Остался там кто-нибудь, спрашиваю! – повторил я.
– Где там? – не понял он.
– В Тбилиси!
– Кто?
– Люди!
– Конечно!
– Много?
– Очень!
– И долго ещё они будут, ты не в курсе?
– Как это – долго? А что же с ними станется! – вконец растерялся он.
– Ладно… Карантин лопнул? – спросил я гоном старожила.
– Лопнул!
– А что нового на воле?
– Что именно вас интересует?
– Почем на базаре мясо?
– Дорого!
– А соленые помидоры?
Новичок понял, что я издеваюсь над ним.
– Не знаю! – ответил он обиженно.
– Что слышно про амнистию?
– В карантине говорили – будет амнистия?
– Когда?
– К пятидесятилетию образования СССР.
– В политике разбираешься?
– А что вас интересует?
– Все!
– Знаете, я газеты редко читаю…
– Как дела во Вьетнаме?
– Там война!
– Не может быть! Когда она началась?!
Парень смутился.
– Я больше "Соплис цховреба[45]" читаю… – проговорил он, словно провалившийся на экзамене студент.
Мне стало жаль его.
– Много вас было в карантине?
– Много.
– Куда девались остальные?
– Воров спустили в "спец".
Гм, видно, он прослышал, что особо опасных воров помещают в специальные подвалы, и теперь хочет щегольнуть своими "познаниями".
Парень продолжал:
– Сегодня утром у нас прошлись "шмоном". У меня в "хлеве" были лезвия. Забрали…
"Шмон" – значит обыск. Эге, да он всерьез собирается "купить" меня.
– Как тебя звать? – спросил я.
– Сандро.
– Фамилия?
– Замбахидзе[46].
– Хорошая фамилия.
– Ничего, – согласился он с улыбкой.
– Ляжешь вон там, внизу! – показал я рукой.
– Почему так близко от параши?
– От страха будешь часто мочиться. Тебе же удобнее!
