.
Правительство попыталось извлечь уроки из опыта первой революции и в других отношениях. События 1905–1907 гг. показали, что наибольшую опасность для устойчивости режима создает массовое рабочее движение. Поэтому подрывная агентура все более концентрировалась в РСДРП и в связанных преимущественно с нею легальных рабочих организациях, хотя и не в ущерб другим. Как объяснял Виссарионов, правительство «страшилось массовых забастовок» и видело конечный смысл насаждения агентуры в рабочих организациях в том, чтобы ослабить размах стачечной борьбы: «Если будет осведомленность о том, что в этих массах делается, то можно будет заблаговременно парализовать какие-либо выступления» и таким образом «предохранить существующий строй»[36].
Согласно последним подсчетам, в разных охранных отделениях и губернских жандармских управлениях работало в общей сложности около 2070 секретных сотрудников, дававших сведения о РСДРП, Социал-демократии Латышского края и Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. Правда, в провинциальных органах политического сыска их было значительно меньше, чем в столичных. Дело доходило до своеобразных приписок; чтобы избежать взысканий за нерадение от высшего начальства, на местах составлялись фиктивные списки секретных сотрудников[37]. Но в общем и целом распределение внутренней и наружной агентуры соответствовало географии рабочего движения, позволяя оперативно реагировать на действия, представлявшие опасность для царизма.
При этом департамент полиции не забывал и о других партиях. 19 января 1914 г. на заседании ЦК кадетской партии П.Н.Милюков доложил о сделанном ему предложении «известного разоблачителя политического провокаторства» (?) — указать за некоторое вознаграждение лицо, работающее в ЦК в качестве провокатора. Милюков гордо отказался, ответив, что «в кадетской партии, по существу лояльной и открытой, нет даже почвы для провокаторской деятельности»[38]. Но департамент полиции считал необходимым иметь агентуру и среди кадетов, хотя по сравнению с агентурой в рядах революционных партий она, как пояснял в 1917 г. С.П.Белецкий, была «очень слабая» — «только, чтобы знать, что делается»[39]. Иначе говоря, это были действительно только осведомители, не способные играть провокационную роль. В кадетском ЦК они, конечно, отсутствовали.
В явно неполном списке секретных сотрудников Петроградского охранного отделения (1913–1916 гг.) значились 22 сотрудника по партии анархистов-коммунистов, 24 — по социал-демократической партии, 5 — по кадетской партии и общественному движению, 17 — но высшим учебным заведениям и 50 — по эсерам и другим партийным организациям
