Как ты мог так со мной поступить?
Юнг. Садись!
(Повисает напряженная пауза; через несколько мгновений Сабина опускается на стул, не придвигаясь к столу.)
Я попытался растолковать сложившуюся ситуацию твоей матери.
Сабина. У меня в голове не укладывается: как ты посмел обсуждать с ней такие вещи?
Юнг. Она явилась ко мне, размахивая каким-то анонимным письмом, и потребовала объяснений. Я ответил, что дело это, как нетрудно заметить, сугубо личное и, если даже это правда, все обстоит не так, как она себе вообразила, поскольку ты теперь не входишь в число моих пациентов.
Сабина. С каких это пор?
Юнг. Строго говоря, с тех пор, как я перестал брать с тебя плату за лечение.
Сабина. Она так и сказала, только я ей не поверила, зато она теперь из первых уст знает, что за каждый сеанс ты берешь десять франков.
Юнг. Я пытался ей втолковать, что в случае необходимости возобновлю курс лечения, но исключительно в стенах этого кабинета и на строго официальных началах.
Сабина. Откуда у тебя такая черствость, такое бездушие?
Юнг. Мне нужно было как-то объяснить ей разницу между официальными и дружескими отношениями.
(Молчание. Юнгу стоит немалых трудов держать себя в руках.)
Послушай, я совершил дурацкую ошибку.
Сабина. Вот, значит, как ты это расцениваешь?
Юнг. Нарушил одну из главных заповедей моей профессии. Я — твой лечащий врач и считаю, что сумел тебе помочь. Но не могу себе простить, что пошел у тебя на поводу, хотя должен был предвидеть, что ты, получив желаемое, неизбежно захочешь большего.
Сабина. Я не хочу большего, никогда не хотела и ничего не просила.
Юнг. Тебе и просить не требовалось.
Сабина. Допустим, ты прав, хотя я бы с этим поспорила, но неужели ты сам не видишь, насколько это бесчеловечно? Снова загонять меня в этот кабинет?
Юнг. Я — твой врач: отныне это все, что я могу тебе предложить.
>Молчание. В конце концов Сабина поднимает глаза.
Сабина. Ты меня больше не любишь?
Юнг. Только как врач.
Сабина. Думаешь, я это стерплю?
Юнг. А разве у тебя есть выбор?
(С невероятной стремительностью Сабина вскакивает со своего места, обегает вокруг стола, отвешивает Юнгу сильнейшую пощечину и бросается на него с кулаками. Под градом ударов Юнг еле-еле выбирается из-за стола и в конце концов усмиряет Сабину, сжимая ей запястья. Он нависает над ней, еще не оправившись от этого яростного нападения.)
Пойми же наконец: я — твой врач!
>Она испепеляет его гневным взглядом; как только он отпускает ее запястья, она молниеносным движением хватает со стола нож для бумаг и бросается на Юнга.
