Фрейд. Когда я прочел вашу книжечку, где описана деменция прекокс…
Юнг. …которую наш уважаемый директор упорно именует шизофренией…
Фрейд. Это его дело, а я хочу сказать о другом — по прочтении вашей книжки до меня отчетливо дошла одна истина: если повезет, я еще с десяток лет смогу плодотворно трудиться. После чего уступлю дорогу вам.
СЦЕНА 12
>Облокотившись на перила, Юнг и Сабина стоят на палубе парома, пересекающего Цюрихское озеро. Воздух, простор. Они поеживаются от холодного ветра.
Юнг. С моей точки зрения, Фрейд поистине великий человек. Мне еще не встречались личности такого масштаба. С ним надо быть крайне осторожным.
Сабина. В каком смысле?
Юнг. Он обладает таким даром убеждения, так авторитетно излагает свои теории, что хочется тут же отказаться от собственных мыслей и последовать за ним. Я провел в Вене трое суток, и на третий день он председательствовал на традиционном еженедельном собрании. Его приверженцы не вызывают никакого пиетета: толпа богемных личностей и чудаков, которые подбирают крошки с барского стола.
Сабина. Видимо, он достиг такого уровня, когда послушание учеников стало для него важнее, чем самостоятельность их мышления.
Юнг. Не исключено. Я хотел разузнать, почему он зациклился на сексуальности, на трактовке любого симптома с позиций секса, но к нему так просто не подступиться.
Сабина. Мой случай полностью подтверждает его теорию…
Юнг. Не только ваш случай, но и многие другие, если не большинство.
(Обеспокоенно покачивает головой.)
Однако тайны вселенной, надо думать, открываются не одной отмычкой, а связкой ключей.
(Ненадолго погружается в раздумье, но решает сменить тему.)
Читал я на днях новую работу Риклина.
Сабина. Мне он нравится, дотошный исследователь.
>Юнг недовольно хмурится.
Юнг. У него непомерные амбиции, он интриган. Не умеет развивать свои мысли, быстро выдыхается, начинает путаться и спекулировать. А насчет его дотошности — согласен, да.
>Сабина прячет улыбку.
Сабина. И о чем его новая работа?
Юнг. Книга сказок: символические измерения мифа. Например, он рассматривает историю про лесного царя. Развивает идею — при ближайшем рассмотрении совершенно очевидную, — что в основе этого сюжета лежит боязнь секса, отличающая девственницу.
Сабина. Ах вот оно что…
Юнг. Но если девственница проявит решимость, то уродство и безобразие преобразуются в пожизненное счастье и удовлетворение.
Сабина. Я бы сказала, его интерпретация основана на вере — возможно, чересчур истовой — в искушенность и альтруизм венценосных особ.
