Из наших казаков пока никого не встречал. Вероятно, на фронте. Целую тебя крепко. Привет старикам. Твой Андрей».
Девушка бережно сложила письмо. Мысли были далеко, в незнакомом городе, возле Андрея. «Сказать бы ему, что сегодня на уроках у меня был священник. Что-то часто повадился в школу. Зачем к нему заезжал Никита Фирсов? Не догадывается ли о наших отношениях? Неспроста поп ходит в школу. Надо быть осторожнее», — решила она.
Вошла мать.
— Там какой-то господин тебя спрашивает, — кивнула она на соседнюю комнату.
Христина поправила прическу и сказала:
— Пусть зайдет.
Вошел Никодим. Он был в новом костюме, в казанских вышитых пимах, гладко причесан и тщательно выбрит.
— Христина Степановна? — он вопросительно посмотрел на девушку. — Можно присесть? — и, не дожидаясь согласия хозяйки, опустился на стул. — Я жалею, что не был с вами знаком раньше. Моя фамилия Елеонский, Никодим Федорович.
Гость сразу перешел к делу.
— Вот что, уважаемая. Как близкий друг дома Фирсовых я считаю обязанностью осведомиться насчет писем от Андрея Никитича, — и, помолчав, добавил: — Старик Фирсов беспокоится…
— Какое отношение это имеет ко мне? — спросила Христина.
— Дело в том, что мой патрон, зная ваши отношения с сыном, поручил мне справиться, нет ли от него писем.
— Странно, — Христина внимательно посмотрела на гостя. — Я хорошо знаю, что Фирсов-отец никогда не питал нежных чувств к старшему… По-моему, судьба сына ему безразлична.
Расстрига поднялся со стула.
— Мне известно, что вы держитесь крамольных взглядов, не одобряете существующий порядок. Более того, — возвысил он голос, — вы несете хулу на царствующий дом и помните: это может кончиться для вас плохо.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила девушка.
Расстрига посмотрел на Христину с усмешкой:
— Никита Фирсов требует, чтобы вы прекратили писать Андрею, чтобы вы вели себя, как подобает дочери казака. Поняли?
— Писать Андрею мне никто не запретит. В отношении последнего — согласна. Я вела и буду вести себя, как подобает дочери честного человека, будь он казак или безземельный крестьянин. Поняли? — спросила она в свою очередь.
— Боюсь, как бы вам не пришлось расстаться со школой…
Не простившись, Никодим вышел из комнаты.
