Юноша предложил ехать вместе через Марамыш. Выйдя из вагона на маленькой станции, они наняли ямщика.
Проводя летние каникулы на мельнице отца, недалеко от станицы, Андрей встречался с Христиной часто. Эти отрадные дни оставили в его душе радостное, волнующее чувство. И теперь, изредка бросая взгляды на заснеженные поля, березовые рощи, покрытые куржаком, на медленно плывущие облака, он думал о встрече с девушкой.
В станицу Андрей приехал поздним вечером. Потонувшая в снегу, она казалась вымершей. Лишь в редких избах светились слабые огоньки да кое-где глухо тявкали собаки.
На стук вышел отец девушки и, узнав Андрея, торопливо открыл ворота.
— Милости просим! Давненько не были, — сказал он, помогая обметать снег с тулупа. Фирсова. — Пойдем в избу.
Христина с матерью пили чай. Девушка порывисто выскочила из-за стола.
— Андрюша!
После шумных свадебных дней в Марамыше с беспробудным пьянством гостей, бесшабашной гонкой на лошадях, Андрей почувствовал душевное спокойствие, которого ему недоставало в последнее время.
За чаем рассказал семенные новости. Принимая стакан от Христины, коснулся ее пальцев и на миг задержал их в своей руке. Лицо девушки покрылось румянцем. Взглянув на родителей, она погрозила Андрею пальцем. Тот улыбнулся и долго не спускал глаз с любимого лица.
После чая Христина увела гостя в горенку, плотно прикрыла дверь и, подойдя к нему ближе, протянула руки.
Андрей порывисто обнял ее и прошептал:
— Ждала?
До околицы его провожала Христина. За ночь подморозило, и снег под полозьями кошевки пел однообразную песню.
Они не заметили, как промелькнул ближайший лесок и открылась ровная многоверстная равнина. Прислонившись головой к плечу Андрея, девушка задумчиво слушала звон колокольцев.
Весть о войне с Германией всполошила тихий Марамыш.
Возле церковной ограды, опираясь на палки, группой стояли старики. Играла гармонь. Какой-то пьяный парень, отбивая чечетку, ухал:
Хороша наша деревня,
Только улица грязна,
Хороши наши ребята,
Только славушка худа.
Чуть ли не в каждой избе слышался плач.
Никита Захарович крикнул кучеру:
— Езжай быстрее.
Лошадь взяла крупную рысь.
«Хлеб надо придержать, в цене взыграет», — думал Фирсов.
Жену он застал в слезах.
— Андрюшу в армию берут, — всхлипнула она.
— Перестань выть. За царем служба не пропадет, не один Андрей идет, — расхаживая по комнате, говорил Фирсов. — Дело от этого не пострадает.
В день отъезда сына в армию Никита сказал ему:
— Вот что я думаю… — помолчав, пытливо посмотрел в глаза. — Пускай другие дерутся, а нам с тобой и здесь дела хватит. Скот надо отправлять на бойни, да и с хлебом забот много, с Сергеем нам не управиться, а Никодим — человек пришлый. — Подойдя вплотную к сыну, заговорил тихо: — А что, если воинскому дать так это сотни три? Может, освободит от службы?
