Осип несколько минут постоял неподвижно. Заметив бегущую собаку, от злости запустил в нее камнем.
Устинья приблизилась к мосту. Солнце только что спряталось за увалом, окрашивая в розовые тона редкие облака, плывущие на север. Сверкала макушка соборного креста, и в тихом вечернем воздухе уныло бумкал церковный колокол. Выждав, пока пройдут подводы по мосту с хлебом, девушка перешла на другую сторону и неожиданно столкнулась с Сергеем.
— Устинька, — юноша взял ее руку, — а я думал, что не придешь.
Зарумянившееся лицо девушки выдавало радость.
— Замешкалась маленько… — вспомнив разговор с Осипом, она нахмурилась.
— Тебе никто не помешал? — заметив ее волнение, спросил Сергей.
— Нет, — неопределенно протянула девушка и, улыбнувшись, спросила: — Ноги не болят после вчерашней пляски?
— Хоть сейчас готов плясать, — весело ответил юноша и взял Устинью под руку. — Походим немножко? — Свернув с моста, они направились в один из переулков.
Над дальним бором выплывала бледная луна. На узкую улочку легли сумрачные тени. Выбрав одну из скамеек у ворот небольшого дома, Сергей с Устиньей опустились на нее. Девушка смотрела на звезды, которые то исчезали на небе, то появлялись вновь. На душе было легко и отрадно. В переулке послышался скрип снега, шаги. Устинья поправила платок и отодвинулась от Сергея.
Прошел какой-то парень и, пристально посмотрев в лицо девушки, неожиданно повернул обратно.
— Пора домой, — беспокойно сказала Устинья и поднялась.
— Кто это? — спросил Сергей.
— Наш горянский, Федотко, дружок Осипа.
— А кто такой Осип?
Устинья замялась.
— Парень один… мой ухажер, — улыбнулась она через силу.
— Ну, а ты?
— Не по душе он мне, — глаза Устиньи встретились со взглядом Сергея; Фирсов неожиданно обнял ее.
— Люб я тебе или нет?
— Не спрашивай, — тихо ответила девушка. — Хорошо мне с тобой. Так бы и просидела до утра. Вот только боюсь, как бы тебя не встретили кольями наши горянские ребята. Пойдем лучше стороной.
До дома Устиньи прошли задними улицами.
— Погоди маленько, — девушка скрылась на минуту во дворе и вынесла пятифунтовую гирьку на ремешке.
— Вот тебе оборона, тятин кистень. А то, может, переночуешь у нас в малухе?
Сергей отрицательно покачал головой.
— Нет, пойду. А гирьку возьму на всякий случай, может, пригодится, — и, помолчав, спросил тихо: — Где встретимся?
— Приходи на неделе. У нас девушки будут прясть, брату я скажу… да, пожалуй, он придет за тобой. Бойся Федотки, он, наверно, уже сказал Осипу, и ждут где-нибудь.
